Как и всегда, он появляется передо мной буквально ниоткуда.
– Чем могу помочь, мисс?
– Мне нужно, чтобы вы отвезли меня в больницу.
Он смотрит на меня пристально.
– А ваша мать знает?
Я киваю, пусть даже это и ложь.
– Да.
Он не может спросить у нее, потому что отлично знает, что ей необходимо вздремнуть после утомительного перелета. Мужчина немного сомневается, но не может мне отказать, потому что хоть я все еще ребенок, но я ребенок из семьи Саваж.
– Очень хорошо. Машина будет ждать вас около главного входа.
Уже через минуту мы выезжаем в сторону города.
Деревенские пейзажи сменяются городскими: а здесь все улицы ведут к одному-единственному месту.
Туда, где сейчас находится Дэр.
Я выскакиваю из машины раньше, чем колеса успевают прекратить свое вращение, молнией устремляюсь ко входу в здание больницы. Я расталкиваю людей на ходу, останавливаясь лишь для того, чтобы спросить, как добраться до его палаты.
А затем я снова бросаюсь бежать через стерильно белые коридоры, и я знаю, что не остановлюсь до тех пор, пока не ворвусь в его палату на пятом этаже и не увижу его.
В комнате он один, окруженный лишь тишиной и спокойствием.
Теперь, добившись своей цели, я внезапно останавливаюсь.
Он спит, а его чернильно-черные ресницы отбрасывают тени на щеки.
Я поражаюсь тому, какой он теперь взрослый, как сильно он вырос за последние девять месяцев, как он красив, даже когда крепко спит. Он высокий, он стройный, он сильный. Дэр настоящий мужчина. Я сглатываю ком, подступивший к горлу, и сквозь мое тело проходит теплая волна, а вместе с ней на меня накатывает смущение. Но в то же время это странное ощущение кажется таким знакомым. Я чувствовала это всегда, когда смотрела на него, но теперь сила этого чувства возросла в разы.
Это бесспорно.
Дэр открывает глаза.
– Калла? – изумленно спрашивает он, его голос все еще слаб, а взгляд падает на дверной проем за моей спиной.
– Я пришла одна, – быстро сообщаю я, делая несколько шагов в глубь палаты и усаживаясь на стул рядом с его кроватью. – Что случилось? Как ты здесь оказался?
Я изнываю от желания взять его за руку, успокоить его, прикоснуться к нему.
Но я не могу. Потому что, возможно, он этого не захочет. А если он меня отвергнет, это будет настоящая катастрофа, от которой мне никогда не оправиться.
– Со мной все в порядке, – уверяет он меня, – ничего серьезного. Просто небольшие неприятности.
– Это мой дядя сделал с тобой? – спрашиваю я, чувствуя холод, от которого мои губы леденеют с каждым сказанным словом, мысли же, роящиеся в моей голове, еще более жесткие и холодные.
