Не получается. И все же какой-то смысл был в том, что самое выгодное для дикарей — уметь считать до трех, и не больше.
Огромная темная трещина легла под ноги «маяку». Он шел по ней спокойно, раскачиваясь и загребая длинными руками. Затем трещина посветлее. Тоже прошел. Еще светлая. Прошел. И еще. А перед четвертой повернул! А дальше целая лестница светлых трещин, и лишь вдалеке — темная. Вот прошел темную, первую светлую, вторую, третью — перед четвертой повернул!
О господи! Неужели — вот оно, решение?
Оказалось, Донат занят подобными же наблюдениями, потому что внезапно он сказал мне почти в самое ухо:
— Один, два, три. Как в песенке. Один, два, три!
— Молодец, Дон! — ободренный его словами, я обретал уверенность в себе. — Один, два, три! Дружище, все, что больше трех, — чепуха! Три солнца — три тени. И три сотни миражей!
— Главное — знать, от чего считать!
— Да здравствуют темные трещины!
— А все что после трех — пусть проваливается!
Мы ликовали. Мы словно захмелели. Мы научились считать до трех! Не просто считать, а с пониманием!
Последняя проверка. Где она, темная трещина! Вот она, легка на помине. В самую середину «маяк» ставит ногу, ничуть не усомнившись, что это мираж. Так, теперь пойдут светлые. Да. Первая — мираж. И вторая. И по третьей верзила протопал, как по тверди. Собственно, там и была твердь. А четвертую, узкую, — перепрыгнул! И мы перепрыгнули. А потом повернулись, присели на корточки и потрогали край трещины рукой. Нет, не мираж: руку тянуло в пустоту, вглубь.
Мы переглянулись.
Пора!
Пока мы проверяли трещину, «маяк» ушел на несколько шагов вперед. Между нами легло хаотическое переплетение трещин, среди которых выделялась более темная. Я собрал всю волю и шагнул прямо на нее, затем на ту, что рядом. Отпустив мое плечо, Донат шел за мной.
Конечно, этот эксперимент мог стоить нам жизни, если бы догадка все-таки оказалась ложной. Но мы уже уверовали в нее. Мы не будем считать больше трех! Четыре — это смерть. После темной трещины только первые три мираж. Четвертая — пропасть.
Истина оказалась примитивной, как эти одноглазые дикари. Куда бы ты ни шел — не забывай считать до трех. Остальное несущественно. И самое главное — не давай воли воображению, чтобы сузить поле зрения и видеть в окружающем не все, что кажется реальностью, а только то, что нужно для движения. Как на войне: из окопа — весь мир в прорези прицела.
Я внимательно осматривал низколобых, пока не увидел, кто несет наши сумки. В каждой из них, среди прочих вещей, был пистолет. Я выбрал ближайшего темного дикаря с сумкой, отсчитал: один, два, три, — и, догнав четвертого, расстегнул карман сумки. Пальцы почувствовали холод рукоятки.
