— Здравствуйте! Читал! Весьма рад за вас. Вот, подал объяснение в вашу газету. И еду в управу разъяснить. Я чист как ангел! Мой агент сдал черт знает кому, каким-то проходимцам, а я отдувайся. Неприятная история. Вы вечером свободны? Никаких отговорок. Жду к девяти. Будет маленькое, но приятное общество. Без церемоний!
Дубовицкий жестом фокусника достал бумажник и оглянулся:
— Голубчик! Милый! Если вам нужны деньги... не стесняйтесь! Я сам был молодым студентом. О, эти студенческие годы... Берите-берите! — и так быстро всунул Вершинину деньги, что стало ясно: это он умеет делать отменно ловко. — И приоденьтесь: будут важные персоны. Не прощаюсь! До вечера!
Как во сне, Вершинин вышел на улицу и пошел, куда глаза глядят. Они привычно глядели в сторону кофейни. Зайдя внутрь, он гордо заплатил месячный долг, взял угловой столик и, попивая двойной со сливками, украдкой пересчитал барыш. Изрядно! Сто ассигнациями без малого. Поперло! Вершинин сплюнул трижды через левое плечо. Глянул в зеркало напротив — действительно, приодеться бы не помешало... И, одним глотком допив кофе, быстро вышел. Шаг его был упруг и легок.
* * *
— Киселев стоял вот здесь, — Берг на полу очертил мелом небольшой круг и поставил в нем единицу, — Хрищанович стоял с другой стороны стола, вот здесь.
Место Хрищановича обозначилось двойкой. Путиловский внимательно следил за всеми действиями Берга. Медянников тоже таращил глаза, но понять логику, как ни старался, все-таки не мог. «Мудрит Карлыч! — подумал Евграфий Петрович, — С похмела и не то покажется!»
— Вначале был очень небольшой взрыв. Взорвалась стеклянная посудина, возможно колба, возможно кювета, есть осколки и сферические, есть и плоские. Если следовать логике производства нитроглицерина, взорвалась посуда с остатками вещества. Они уже успели собрать весь нитроглицерин, который находился в руках Хрищановича.
— Отчего вы решили, что они успели собрать? Не факт! — возразил Пугиловский в порядке оппонирования. — Давайте так: я неверующий. И буду вас сбивать вопросами. А вы доказывайте!
— Да! — сказал Медянников, потому что надо было что-нибудь сказать. — Я тоже не верю!
И он придал лицу неверующее выражение. Обычно Евграфий Петрович сопровождал такое выражение легким рукоприкладством по голове подчиненного. Но сейчас этот легкий путь к недоверию был закрыт, Берг ему не подчинялся, посему приходилось изворачиваться.
— Ха! — торжествующе воскликнул Берг. — Следите за моей логикой!
