— В каком смысле? — удивился Томас. — Не должны?
— Это не его документы, это расчеты и счета других ученых, — жарко зашептала Эмма, открывая папку, что все еще сжимала в руках. — Вот, возьмите. Посмотрим потом, когда рядом не будет полиции.
Изумленному Маккензи ничего не оставалось, как принять пачку пожелтевших листов, сложить их пополам, и сунуть в карман пиджака, туда, где уже таились обрывки дневника профессора.
— Идите домой, Том, — прошептала Эмма, не сводя с Маккензи выразительного взгляда. — Встретимся вечером, у вас. Я пока разберусь с полицией, а вы почитайте бумаги.
— Но этот констебль, завещание… — пробормотал Томас, пытаясь найти причину остаться рядом с юной леди.
— Завещание и правда у меня, я его сразу нашла, — призналась Эмма. — А констебль не помешает. Он же здесь не для того чтобы арестовывать нас? Скажу, что послала вас в нотариальную контору сообщить о том найдено завещание. А оно у меня на руках, как и просил констебль. В конце концов, мы приличные люди, не будет же он обращаться с нами как с жуликами.
— От этих столичных болванов всего можно ожидать, — мрачно отозвался Томас, припоминая прошлую ночь. — Но вы правы. Мне надо идти. Простите, мисс Макгрегор.
— Эмма, просто Эмма, — отозвалась девушка, ободряюще пожимая запястье молодого ученого. — Идите, Том.
Маккензи коротко кивнул, борясь с желанием запечатлеть на хрупких пальцах Эммы поцелуй и, после короткой борьбы, резко отвернулся и распахнул дверь кухни.
Выглянув в холл, и не обнаружив там посторонних, молодой ученый быстро подошел к выходу, стянул с вешалки плащ, накинул его на плечи, водрузил на голову свою новую кеппи и быстро вышел.
По тропинке до ворот он почти бежал, чувствуя, как странные документы жгут ему грудь сквозь карман пиджака. И лишь выскочив за решетчатую калитку, взял себя в руки, медленно выдохнул, и побрел в сторону моста.
День был в разгаре, и на улице оказалось много прохожих. Томасу не составила труда быстро затеряться среди зеленщиков, посыльных и обычных горожан, спешащих, как и он к мосту. Быстрым и твердым шагом Маккензи перешел улицу, миновал соседний дом, и только тогда позволил себе обернуться.
Ничего тревожного он не заметил — констебль за ним не гнался, никто не свистел в свисток. Мимо решетки дома Макгрегоров мирно шли прохожие, обходя лужи, оставшиеся на мостовой после ночного дождя. В воздухе висел серый смог, солнце пряталось за тучами. В целом все было спокойно. Вот только на углу дома стоял зевака, не сводящий взгляд с калитки Макгрегоров. В принципе, Томас и не обратил бы на него внимания — события в доме профессора наверняка привлекали бездельников, желавших поглазеть на дом, где случилась трагедия. Вот только странная фигура, закутанная в черный плащ, показалась Томасу знакомой. Он задержался, отступил к стене, пропуская зеленщика с тележкой… И в этот момент зевака обернулся.
