Бросив взгляд на Эмму, увлеченно разбиравший следующий ящик бюро, Томас двинулся к отставленному креслу. Стараясь не подходить близко к месту кончины Макгрегора, молодой ученый осторожно подобрался к центру стола и чуть наклонился над столешницей, стараясь охватить взглядом весь беспорядок разом.
Судя по всему, прямо перед смертью профессор действительно работал с какими‑то подозрительными жидкостями. На столешнице, напротив кресла высилась стойка с десятком прозрачных колб, уютно устроившихся в деревянных планках. Три были пусты, еще в трех, на самом донце, виднелся темный осадок, напоминавший лонбургскую грязь, а оставшиеся три были заполнены темно–зеленым раствором, напоминавшим медицинскую мазь.
На первый взгляд, увиденное Томасом противоречило словам управляющего о том, что Макгрегор не работал дома с опасными веществами. С другой стороны, в пробирках могли скрываться самые невинные препараты, не имеющие никакого отношения к ядам. Но Маккензи не собирался откупоривать пробирки и нюхать их, как, несомненно, поступил бы на его месте зеленый практикант, не подозревающий, что загадочные жидкости могут таить смертельную опасность. Напротив — Томас достал из кармана клетчатый носовой платок, прижал его к носу и лишь потом склонился над столом, продолжая осмотр.
Чуть подальше, за пробирками, высилась горелка Бузена — точно такая, какую использовал в своей работе сам Томас. Но, судя по всему, Макгрегор ей не пользовался — резервуара с газом для горелки Маккензи так и не увидел. Зато рядом с ней стояла дистилляционная колба с трубками–отводами, и одна из них заканчивалась каучуковой грушей для накачки воздуха. На самом донышке колбы еще оставалось немного прозрачной жидкости, но основная ее часть, судя по всему, перекочевала в прозрачную чашку, что была закреплена над крохотной спиртовой горелкой. Все еще прижимая платок к носу, Томас шагнул поближе к столу, рассматривая пластинки прозрачного стекла, что лежали рядом с колбами. Их было десятка два — кусочки не больше пальца. Некоторые выглядели закопченными, словно их нагревали над спиртовкой, другие были испачканы бурой и вязкой мазью, неприятной даже на вид. У самого края стола лежали осколки предметного стекла.
Совершенно машинально, по наитию, Томас опустился на одно колено и заглянул под стол. У ножек кресла бангалорский ковер был прилично вытерт, но под самим столом ворс ковра оставался нетронут и напоминал те самые бангалорские джунгли. Заметив подозрительный блеск в глубине зеленого ворса, Томас опустился и на второе колено и влез под стол, больно задев макушкой выдвижной деревянный ящик, прятавшийся под столешницей. Он даже не скривился от боли, не заметил удара — все его внимание было приковано к крохотному кусочку стекла, что прятался в ворсистом ковре глубоко под столом. Склонившись над ним, Томас попытался рассмотреть его поподробнее, но не преуспел — тут было слишком темно. Ему только удалось понять, что это обломок стеклянной пластинки, в полпальца длинной, с одной стороны запачканной подозрительной мазью, а с другой — бурыми подтеками, подозрительно напоминавшими кровь.
