— Понятия не имею, — пробормотал Томас, пытаясь осторожно высвободить рукав из хватки спятившего ассистента Кафедры Геометрии.
— Я — следующий, — прошептал Хиллман. — Следующий!
— Ну, ну, Роберт, — ласковым голосом произнес Томас, — послушайте, не принимайте это близко к сердцу. Люди умирают, это так. А наши почтенные профессора были уже в том возрасте, когда здоровье…
— Это проклятье! — воскликнул Хиллман и, остановившись, рывком повернул Томаса к себе.
Роберт был ниже молодого ученого, и ему приходилось задирать голову, чтобы взглянуть в глаза Маккензи. Да, ниже, хрупкого сложения, и легче фунтов на двадцать. Но сейчас, глядя сверху вниз в широко распахнутые глаза Хиллмана, Томас вдруг понял, что не справиться с безумцем, если тот решит наброситься на него.
— Эти формулы, — забормотал Хиллман, сверкая глазами. — Они были необычными, о да. В них были такие знаки, что не встречаются в наших науках. Алхимия! Магия! Заклинания! Они вторглись в те области знания, что запретны смертным! Видит бог, это проклятье! Расплата за грехи! И я тоже запачкан, хотя всего лишь был рядом, когда они творили свои мерзости! Не остановил их! Думал лишь о месте ассистента кафедры, обещанное мне Булманом! Я грешен, тоже грешен, как и они, моя жадность, моя проклятая жадность…
— Тише, тише, — произнес Томас, — не надо кричать, нас могут услышать.
Хиллман захлопнул рот и с подозрением оглянулся по сторонам. На дороге было пусто — остальные участники процессии успели выйти с кладбища на улицу Клампхилл, а пожилая пара, что медленно двигалась мимо гробниц, была еще слишком далеко.
— Вы правы, — прошептал Роберт, оборачиваясь к собеседнику. — Не надо кричать. Макгрегор, наверное, тоже не кричал, когда его убивали.
— Макгрегор скончался от сердечного приступа, — осторожно произнес Томас. — В его возрасте это бывает…
— Приступ! — Хиллман зло хмыкнул. — Конечно. Спросите вон у них, какой это приступ!
Его дрожащая рука описала широкую дугу, едва не задев нос Маккензи, и ткнула в сторону пожилой пары.
— Почему у них? — удивился Томас, не поспевая за причудами помраченного рассудка собеседника.
— Это управляющий Макгрегора и его кухарка, — бросил Роберт. — Он вам скажет да. Мне сказал! Сказал! И вам скажет, если доживет!
— Что скажет? — опешил Маккензи, шокированный внезапной вспышкой ярости. — Роберт, о чем вы?
— Никакой это не приступ! — зашептал Хиллман, опуская зонт и яростно с ним сражаясь. — Не приступ. И больше нельзя ждать, надо действовать!
