Увидев, что Жук направился к крыльцу, Никлас ускорил шаги. Затеряться внутри такого человеческого муравейника — плевое дело. Вряд ли убийца снимает здесь комнату. Скорее тут живет его подружка.
Прикусив губу, Никлас взбежал по крошащимся ступеням крыльца и нырнул в черный проем двери, следом за Жуком. И вовремя — успел увидеть только его силуэт, мелькнувший в соседней двери, ведущей на лестницу. Охотник увернулся от торопящегося здоровяка, смахивающего на кочегара, и устремился к лестнице. Поднимаясь в темноте по мокрым ступеням, он весь обратился в слух, пытаясь разобрать в вечернем шуме шоркающие шаги Жука. Это не составило особого труда — убийца, похоже, и не думал скрываться. Он медленно поднялся на третий этаж и свернул в коридор. Никлас, бесшумно перепрыгивая через ступеньки, поднялся следом, и осторожно заглянул за угол.
Длинный коридор, освещенный одиноким газовым рожком, был пуст. В стенах, выкрашенных зеленой краской, виднелись десятки одинаковых дверей, ведущих в крохотные комнаты, и Никлас не сомневался, что убийцы нырнул в одну из них. Но в какую?
Заметив, что третья дверь чуть приоткрыта, охотник за головами оглянулся по сторонам, и, не заметив ничего подозрительного, быстро подошел к двери. Чуть наклонившись, он заглянул в крохотную щелочку, и тут же затаил дыхание.
Жук был внутри. Эта крохотная комнатка напоминала тюремную камеру, и Никлас видел ее почти целиком. У двери — шкаф, у стены — гардероб, у самого окна — узкая кровать, накрытая пестрым одеялом, а рядом с ней покосившийся столик. Жук стоял у кровати, уже не скрываясь, широко расставив ноги и гордо выкатив грудь. Напротив него стоял второй человек. Высокий, тело скрыто черным плащом, на голове низкий цилиндр, черный ворот плаща поднят так, что закрывает лицо. Никлас нахмурился — ему хотелось бы более подробно рассмотреть эту персону. Судя по одежде, это человек далеко не бедный. Он может находиться в этом клоповнике только по одной причине — ему тут назначили встречу.
Обратившись в слух, охотник за головами приник к щели, пытаясь разобрать, о чем говорят внутри комнаты. Напрасно. До него лишь долетали обрывки слов и отдельные звуки. До окна было далеко, вдобавок в здании стоял совершенно обычный для человеческого жилища шум — где‑то скандалили супруги, этажом ниже плакал ребенок, в соседней комнате, похоже, закипала кастрюля. Тысячи мелких и не слишком громких звуков складывались в единый бурчащий фон, чертовски мешавшему охотнику за головами.
