Маккензи не так представлял себе прибытие в Центральное Управление. Совсем не так. Поэтому он снова замычал, начал извиваться в руках конвоиров, и тут же получил удар в живот. Чуть не задохнувшись от боли, Томас раскрыл рот и в тот же момент в руке правого конвоира тускло сверкнул метал. Короткое дуло самозарядного револьвера уперлось Маккензи прямо в живот, и тут же раздался жаркий шепот:
— Один звук, и пристрелю как собаку!
Томас оцепенел — не столько от испуга, сколько от невероятного изумления. Рука, закрывавшая его рот, уже исчезла, но ученый не мог выдавить из себя ни слова — настолько он был поражен случившимся.
Заслышав шаги, Томас поднял взгляд и увидел высокую фигуру возницы, что спрыгнул с козел экипажа и подошел к пленнику. Встав прямо напротив него, возница резким жестом сорвал с головы широкополую мокрую шляпу и Маккензи увидел знакомое лицо — лицо усатого убийцы, что преследовал его в лонбургских переулках. Вздрогнув, Томас рванулся вперед, и усатый, удовлетворенный эффектом, оскалился.
— Вот мы и встретились снова, — прошипел он, придвигаясь ближе и запуская руку в карман. — Я же говорил, мы не любим тех, кто сует нос в чужие дела.
— Давай быстрей, Жук, — бросил один из конвоиров. — Нас могли увидеть.
— Ерунда, — отмахнулся усатый. — Пара минут наслаждения, вот что мне сейчас нужно…
— За нами ехал кэб, — продолжил громила. — А там, на углу, когда мы спускались к реке, я видел какого‑то пьянчугу.
— Кэб поехал дальше по мосту, — отозвался усатый, пожирая взглядом побелевшее лицо Томаса. — А пьянчуга пойдет своей дорогой.
Облизнув узкие губы, Жук вытащил из кармана раскладной севильский нож, медленно раскрыл его, и поднес длинное лезвие к щеке Томаса. Тот стоял ни жив, ни мертв — не в силах оторвать глаз от гипнотизирующего взгляда усатого убийцы. До самого конца — так, кажется, сказал охотник за головами? Вряд ли он имел это в виду, но…
— Жук, — предостерегающе бросил второй конвоир. — У нас нет времени на твои фокусы.
Усатый злобно ощерился и сплюнул. Потом быстро опустил нож, срезал пуговицу с пальто Томаса и тот вздрогнул, как будто уже получил смертельный удар. Но Жук лишь запустил руку в карман жилета, нашарил часы Томаса и выдернул их наружу, оборвав цепочку.
— Ладно, — шепнул усатый, сжимая свою добычу в кулаке. — Но так просто этот сопляк не отделается. Пусть почувствует все на своей шкуре.
С явным сожалением убийца сложил нож и сунул его в карман, а потом взмахнул рукой. Томас, обмирая от ужасного предчувствия, хотел закричать, но второй конвоир ловко сунул ему в рот грязную тряпку, пропихнул поглубже, и ученый лишь замычал. Он забился в руках бандитов, не обращая внимания на боль от врезающихся в запястья веревок, попытался ударить одного ногой, но сильный удар в живот свалил его на землю. Голова у Томаса закружилась, он снова замычал, на бандиты, не обращая внимания на стоны жертвы, быстро и деловито стянули ему ноги все той же тонкой веревкой.
