— А могла бы, — усмехнулся я.
— Это — Гор, — вдруг сказала она. — Не оставляйте меня здесь, женщину, связанную так!
— То есть Ты признаёшь, что Ты — женщина? — уточнил я.
— Конечно! — воскликнула Константина.
— И Ты не мужчина?
— Нет, — сказала она, — не мужчина, я полагаю.
— Ты полагаешь? — переспросил я.
— Я не мужчина, — ответила она.
— И Ты совсем другая?
— Возможно, — заявила блондинка, всё ещё пытаясь выкрутить руки из петель.
— Ах возможно, — хмыкнул я.
— Да, — вынуждена была признать Константина. — Я совершенно другая!
— Интересно, понимаешь ли Ты это на самом деле, — покачал я головой. — То, что Ты радикально другая, полностью и абсолютно отличаешься, то что Ты восхитительно другая.
— Восхитительно другая? — повторила девушка.
— Да, — кивнул я. — Просто Ты ещё не изучила свою женственность.
— Я ненавижу быть женщиной! — вдруг заявила она.
— Это потому, что Ты ещё не была брошена к ногам мужчин, — пояснил я.
— Развяжите меня, — потребовала Константина.
— Такой Ты мне нравишься больше, — пожал я плечами.
— Развяжите меня! — повторила она.
— Попробуй сама себя развязать, — предложил я.
— Я не могу! — призналась рабыня.
— Значит Ты останешься, связанной, — заключил я.
— Я не следила за вами, — заявила она. — Я пошла за водой и заблудилась.
— И забыла вёдра, в которых должна была принести воду? — усмехнулся я и, не дождавшись её очередного вранья, предположил: — А может, тебе просто захотелось полюбоваться на море рано утром, послушать чаек и всё такое.
— Да, — поспешила согласиться она. — Всё так и было!
— Вероятно Ты боялась быть пойманной за отлыниванием от работы, за что Пертинакс, твой хозяин, мог бы избить тебя?
— Вы раскрыли меня, — натянув печаль на лицо заявила Константина. — Пожалуйста, не выдавайте моему господину.
— У тебя суровый господин?
— Да, — подтвердила она, опустив голова, — я не хочу быть избитой.
— Тебя же за всё твою жизнь ни разу не ударили, — усмехнулся я, и блондинка, вскинув голову, сердито уставилась на меня. — Признаться, мне трудно сказать, есть ли в Пертинаксе мужчина или нет. Если и есть, то его трудно рассмотреть под маской бесхребетного урта.
На мгновение пренебрежительная улыбка мелькнула на её лице.
Как, оказывается, она презирала его!
Что поделать, женщины презирают мужчин за их слабости, и боятся их силы.
— И я сомневаюсь, что Ты когда-либо делала хоть что-то, — заметил я, — не прикинув вначале, как это могло бы быть использовано в твоих интересах.
— Это не правда! — воскликнула блондинка.
