— Господин? — спросила разрешения Сесилия.
— Начиная, — кивнул я.
— Ты перед своим господином, — сказала брюнетка. — Расставь колени.
Я буквально ощутил, что Сесилия будет наслаждаться этим процессом.
— Никогда! — возмутилась Константина.
— Живо, рабыня! — бросила Сесилия.
Константина бросила меня умоляющий взгляд, но, боюсь, нашла мало утешительного в моих глазах.
— Ай-и! — негромко протянул Пертинакс.
Константина теперь стояла перед ним, широко расставив колени, в позе гореанской рабыни для удовольствий. Я пришёл к выводу, что он никогда не видел эту женщину в такой позиции.
Очевидно, что ему это доставило удовольствие, чего не скажешь и Константине.
— Прижми металл кубка к животу, — приказала Сесилия. — Придави так, чтобы Ты могла почувствовать его. По-настоящему чувствовать металл прижатый к твоему животу. Уверена, Ты понимаешь это. Металл у твоего живота. Сильнее. Уже лучше. Сильнее. Вот так хорошо. Теперь к груди, мягко, но твердо. Почувствуй металл.
Я не мог не отметить, что Константина теперь дышала по-другому. Её взгляд, обращённый ко мне стал почти жалобным. Думаю, она не понимала своих эмоций.
— И смотри на своего господина, а не на моего, — раздражённо бросила Сесилия.
Константина, как мне показалось неохотно, повернулась к Пертинаксу, продолжая удерживать кубок у груди.
— Теперь, — продолжила инструктаж Сесилия, — подними кубок к губам и, глядя поверх края на своего хозяина, поцелуй кубок. Нежно. А теперь лизни его, медленно и с любовью, поскольку он — твой господин, и он разрешил тебе, простой рабыне, прислуживать ему. И не отводи глаз от твоего собственного хозяина, рабыня!
Константина вернула взгляд на Пертинакса, и тут же испуганно опустила голову. Возможно, это был первый раз, когда она видела, что он смотрит на неё, как на ту кем она была, или, предположительно была, как на рабыню.
— Теперь, — сказала Сесилия, — вытяни руки с кубком вперёд к своему владельцу и покорно склони голову между ними.
Это, конечно, красиво смотрится.
Пертинакс, казалось, даже забыл, что ему надо было принять кубок. А может, он просто не хотел, чтобы этот момент закончился слишком быстро. Наконец, он взял кубок и отпил из него.
— Спасибо, — на автомате поблагодарил он.
— А вот благодарить её не надо, — сообщил я ему. — Это большая честь и привилегия для рабыни, когда ей позволяют обслужить её господина. Кроме того, это ведь именно то, для чего она нужна.
— Верно, — согласился Пертинакс.
