, так же и скука, как ее ни назови, останется скучной. Какой бы терминологией ни пользовались лингвисты, писатели и мыслители, все они на протяжении веков сталкивались с этим явлением. Моим гидом по истории скуки выступил Питер Тухи, профессор античной истории Университета Калгари, живо интересующийся этим феноменом, поскольку он якобы полностью отсутствует в Древнем мире. «Для меня всегда оставалось загадкой, почему древние греки, римляне и параллельные культуры ничего не говорят о скуке, – недоумевает Тухи. – Они считают это состояние в высшей степени обыденным, а потому и недостойным упоминания».
Первоначальный интерес Тухи вырос в целую книгу Boredom: A Lively History («Живая история скуки»), которая убеждает в том, что и в древних обществах не обошлось без скуки. Об этом свидетельствуют и высокие авторитеты (Сенека, описывающий скуку как болезнь), и низы (граффити на латыни, обнаруженное в Помпеях: «Стена! Как странно, что ты не рухнула под тяжестью скуки тех, кто исчеркал тебя»). Латинское taedia со временем превратилось в христианское acedia (уныние), «полуденный демон» вялости и беспокойства, уже в эпоху Возрождения ставшее грехом melancholia (меланхолии), чтобы потом найти успокоение во французской идее ennui (тоски).
Немецкий философ Артур Шопенгауэр описывал скуку как «блеклую тоску по некоему неопределенному объекту», в то время как Сёрен Кьеркегор, предпочитая называть ее бездействием, полагал, что это важнейшее состояние бытия и что «тот, кому оно неведомо, тем самым демонстрирует, что он не возвысился до человеческого уровня».
Но обратимся к современности. Немецкий психолог Мартин Дольманн проводит различие между скукой ситуативной и скукой экзистенциальной. С ним соглашается норвежский историк и философ Ларс Свендсен в своей основополагающей книге «Философия скуки»[7]. Оба мыслителя описывают ситуативную, или обыкновенную, скуку как слабое ощущение, вызванное временно неизбежными и предсказуемыми обстоятельствами вроде долгой поездки или унылой беседы на званом ужине. Справиться с ней несложно, поскольку вы знаете, что этим обстоятельствам рано или поздно придет конец.
Другое дело – экзистенциальная, или душевная, скука: мощное, невыносимое чувство пустоты, изоляции и отчуждения. Подобное депрессии, но все-таки иное. Правда, Тухи отмечает, что философы вроде Мартина Хайдеггера приветствуют эту невыносимую разновидность скуки, считая ее необходимым процессом, который ведет к более глубокому пониманию мира и места индивида в нем.
