Ничего не должно было случиться… Абсолютно ничего. Я прокручивала в голове варианты: как можно освободить Инсара от клятвы и сделать свободным, чтобы статус раба не вставал между нами, и как можно обвести вокруг пальца традиции, обязывающие меня стать в недалёком будущем женой какого-нибудь мужчины, приглянувшегося отцу…
Внезапно раздались громкие крики и, расталкивая в сторону посторонних, к правителю приблизился отряд стражи. Отец нахмурился, устремив на них свой взгляд:
— В чём дело?
— Рабы… Рабы ночью проникли на оружейный склад и разграбили его. В одном из дворцовых кварталов рабов вспыхнуло недовольство! Вооружившись, они напали на охрану.
Отец сжал губы в линию:
— Погасить очаг немедленно. Бросить все силы и не дать заразе распространиться дальше дворцового квартала.
Тревога сильно сжала сердце.
— Мы возвращаемся во дворец?
— Нет, Артемия. Это небезопасно. Мы дождёмся новостей в защищённом месте. А где твой «бессмертный»?
— Сегодня его сменяют другие стражи…
Нас окружили плотным кольцом стражи, ощетинившись копьями, и отвели в укреплённое здание в одном из кварталов города. Несколько часов прошли в томительном ожидании. Пока не стало известно, что со взбунтовавшимися рабами было покончено.
— Виновные схвачены? Есть живые?
— Есть, — доложил начальник стражи и покосился в мою сторону, — мы допросили одного из мятежников. Он утверждает, что «бессмертный» подстрекал их на восстание.
— Это наглая ложь, — спокойно возразила я, зная, что Инсар невиновен.
— Несколько мятежников указали на него, — не сдавался страж, — мы проникли в его покои. И он, увидев моих людей, сразу начал отбиваться. Был бы он невиновен — не дрался как лев, вырывая голыми руками глотки моим людям.
— Его схватили?
— Да, правитель. С больши́м трудом. Мы бы не смогли одолеть его в рукопашную, пришлось стрелять в него из лука стрелами с сонным ядом.
— Это всё, что вы можете предъявить моему «бессмертному»? — я опередила вопрос отца, задавая свои.
— Нет… В комнате под полами найдено спрятанное оружие и часть записок, передаваемых тайком.
— Артемия! — положил руку на плечо отец, видя, что я закипаю от недовольства, — мы возвращаемся во дворец немедля. Я буду сам разбираться в случившемся. А тебя попрошу не вмешиваться.
— Я хочу увидеть его.
— Не получится. Его усыпили и закрыли в темнице. Он опасен, — проворчал начальник стражи.
— Повторяю, Артемия… — повысил голос отец.
По приезду во дворец он велел мне не высовывать носа из покоев и выставил возле дверей тройную охрану, приказав не выпускать меня ни под каким предлогом. Я металась по комнате, как загнанный зверь в клетке, проведя на ногах бо́льшую часть оставшегося дня и ночи. Прислуга приносила еду, но я отмахивалась от неё.
