— Ты всегда получаешь что хочешь, не так ли?
— Верно, Инсар.
Она произносила его имя иначе: с лёгким придыханием, растягивая гласные. Фигурка была крошечной по сравнению с ним. Но, глядя в глаза Артемии, он видел её — на вершине пирамиды, и себя — на тысячу ступеней ниже. Инсар шагнул вперёд, обхватил её за плечи и встряхнул девушку:
— Я не вещь, девочка.
— Да. Иначе бы эта вещь уже принадлежала мне. Целиком.
Артемия повела плечами, словно хотела сбросить с них его руки.
— Отпусти. Не прикасайся ко мне без особой на то нужды.
— У тебя хорошо получается отдавать приказы, Артемия.
По какой-то причине не отпустил, продолжая удерживать ладони на тонких плечах. Причина была ясна — яснее безоблачного весеннего неба. Но её хотелось вырвать из себя калёными щипцами. С корнем. Чтобы не осталось ни одного отростка.
— А у тебя всегда хорошо получалось их исполнять.
Инсар усмехнулся.
— Так прикажи.
— Не стану. Ни приказывать, ни просить. Мне не нужны ни твоё раболепие, ни снисхождение.
Артемия нагнулась и нырнула под руку, торопливо удаляясь прочь. Инсар успел заметить, как подёрнулись прозрачной влагой синие глаза. Проклиная всё на свете, он двинулся вслед за ней. Настиг за считаные мгновения и, обхватив за талию, прижал к себе.
— Ты сама не понимаешь, чего ты хочешь, — прошептал, наклонившись к уху, касаясь щекой мягкого золота волос.
— А ты? — в её голосе дрожали слёзы.
Плакала она, но горло перехватывало — у него. Ворочалось что-то внутри, непрошеным гостем распахивая закрытые двери — настежь.
— Понимаю. Но от этого только хуже.
Он ослабил захват и выпрямился. Артемия развернулась к нему лицом, пытливо вглядываясь в его глаза.
— И чего же хочешь ты, Инсар?
Солёное море в глазах девушки плескалось синим, касаясь Инсара своими волнами так мягко, но вместе с тем — требовательно, что ни соврать, ни промолчать было нельзя.
— Невозможного, Артемия. Того, чему никогда не сбыться.
Она моргнула и с ресниц вниз сорвались капли слёз. Инсар нежно коснулся подушечками больших пальцев влажных дорожек на щеках, стирая их. И не понимая, что он творит, наклонился, притронулся губами к мокрым, дрожащим ресницам. Артемия всхлипнула и потянулась — вся — вверх, к нему. Тонкие руки замком сцепились на шее. Мягкие губы робко ткнулись куда-то в подбородок и торопливо скользнули наверх. Она коснулась его губ на мгновение и, словно обжёгшись, отпрянула назад.
Инсар крепче стиснул тонкую талию девушки, прижимая её к себе. Запустил руку в густые волосы, оттягивая книзу. Артемия запрокинула голову назад, уступая требованию сильной руки. Глаза Артемии были закрыты, ресницы трепетали. И вся она, доверчивая и открытая его взору, похожая на натянутую струну, дрожала.
