Придирчиво оглядел плащ, смахнул невидимую пылинку и решительно потянул витой шнурок звонка.
Дверь медленно отворилась.
— Что вам угодно, мьсе? — заинтересованно глянула служанка.
— Добрый день, мадам, — учтиво приподнял шляпу Макс. — Дмитрий Михайлович Росинский, мне назначена встреча в час дня.
— Да-да, прошу.
Мельком глянув в массивное зеркало, Макс вручил шляпу и плащ подошедшему швейцару.
— Прошу вас следовать за мной, мсье, — служанка величаво прошествовала на лестницу. — Господин Пастер ожидает вас в кабинете.
— Благодарю.
Сдерживая волнение, Макс поднялся на второй этаж и остановился перед лакированной дверью.
Утром на выступлении в Академии Пастер произвёл впечатление человека сурового и мрачноватого. Надо постараться быть максимально лаконичным и говорить только по существу. Поручение министра должно быть исполнено в точности.
— Разрешите? — деликатно постучал в дверь.
Не дождавшись ответа, чуть подождал и вопросительно оглянулся на служанку.
— Может быть он куда-то отошёл?
— Нет-нет, должен быть там. Я буквально пять минут назад приносила ему кофе.
— Х-м-м… Странно.
Пожав плечами, Макс набрался смелости и потянул ручку двери.
— Мьсе Пастер, разрешите?
Человек за столом казалось, уснул, безучастно уткнувшись в разлитую чашку.
— Вот чё-р-р-т!
Служанка в ужасе вскрикнула.
Позабыв о приличиях, Макс бросился к учёному. Нащупал сонную артерию, уловив учащённый пульс.
— Он жив! Скорее врача! Скорее!
Побледневшая служанка опрометью кинулась прочь.
Пастер приоткрыл глаза, и едва ворочая языком, натужно прохрипел:
— Кто вы?
Побагровевшее лицо страшно исказилось. Правая половина губ осталась странно неподвижной, словно приклеенной.
— Бог мой, да у вас же инсульт! — ужаснулся Макс. Многочисленные наставления Глафиры Иосифовны вспомнились сами собой.
— Не волнуйтесь, я ваш друг. Позвольте, расстегну ваш костюм… Так… Что ещё… Вам нужен воздух… Много воздуха!
Торопливо расстегнув непослушные пуговицы, метнулся к окну. С трудом совладав с тугой рамой, открыл нараспашку.
Прохладный октябрьский ветерок хлынул в кабинет, вороша бумаги.
— Вот так вам будет лучше, — Макс вернулся к столу и деликатно придержал пошатнувшегося Пастера. — Не волнуйтесь, сейчас прибудет помощь…
На лестнице загрохотали шаги. Тяжело дыша, в кабинет ворвалась растрёпанная женщина. Следом растерянный швейцар.
— Боже мой, Луи! Что с тобой! — женщина бросилась к столу.
Муж слабо шевельнулся и, попытавшись что-то сказать, поник и закрыл глаза.
