– Как это не похоже на то, что было раньше.
– Я повел глупо себя, признаю. Хотел, чтобы ты быстрее привыкла к жизни здесь, поэтому с самого начала решил быть строгим. Я слишком многого хотел, но получилось не так, как должно было. Я поступил неправильно и неправильно повел себя с Рокко.
– Что вы имеете в виду, дедушка, говоря, что неправильно повели себя с Рокко?
– Он когда-нибудь рассказывал тебе о своем детстве?
– Никогда. Всегда сразу же уходил от моих вопросов, и мне становилось неловко их задавать. Только недавно немного рассказал о своих родителях.
В глазах Тури появилось любопытство.
– Ты знаешь, что ему было четырнадцать лет, когда они погибли?
– Да, об этом мне известно.
– Его брату было девять, сестре – пять… – Старик часто заморгал, прочистил горло. – Они стали сломленными, потерянными. Я старался сделать все возможное. Моей жены уже не было рядом, а мне приходилось заниматься бизнесом и еще заботиться о детях. Я возложил часть ответственности на плечи Рокко. Теперь я это понимаю. Я сказал ему…
Николь наклонилась вперед, когда его голос стал пропадать.
– Что, дедушка? Что вы ему сказали?
Он жестом попросил, чтобы она приподняла подушки у него под головой, улегся удобнее и продолжил:
– Я сказал ему, что младшие дети будут искать опору в нем, поэтому надо быть сильным, работать не покладая рук, как бы тяжело ни было. Только так нам удастся сплотить и сохранить семью. Чтобы он следовал моему примеру, никогда не плакал, не выказывал эмоции. Он так и делал. Хорошо усвоил этот урок. Наверное, слишком хорошо.
Никогда не выказывать эмоции. Николь стало больно дышать. Слова Тури открыли ей мужчину, за которого она вышла замуж. Вот почему он казался таким отстраненным. Просто с головой ушел в работу, не обращая внимания на то, что творится вокруг. Поэтому и не стал утешать ее, как она того хотела, после того как случился выкидыш. Никогда не заговаривал об этой трагедии, даже во время их откровенного разговора в Монако, когда она предоставила ему такую возможность.
– Да, так оно и есть. Рокко всегда был прилежным студентом, чему бы его ни учили.
– Ни разу не видел, как он плачет. По крайней мере, до того момента.
Николь сощурилась, продолжая смотреть в глаза старика.
– О чем вы говорите? До какого момента?
– Когда ты уехала, он был просто раздавлен.
Николь разозлилась. Раздавлен? Никогда в жизни. Рокко пытался оттолкнуть ее от себя. Она вспомнила, как он поехал в Штаты через пару недель после того, как все произошло, когда ей больше всего нужна была его поддержка, пока она тонула в собственном отчаянии.
