– Или я могу остаться здесь и всю ночь заниматься с тобой любовью. Ведь мы оба этого хотим.
Николь очень хотелось согласиться. Какая женщина смогла бы отказать такому мужчине? Гордый лев, уверенный в своем превосходстве. Лунный свет окрашивал серебром его сильное тело. Одного беглого взгляда достаточно, чтобы заметить, как его член полностью встал. Какая-то часть ее натуры – страстная и вечно голодная – требовала обнять его и позволить чувствам вновь забурлить.
Но этот путь ведет к безумию, которое погубит все ее достижения. Уже сейчас она ощущала, как ослабевала уверенность. Куда подевалась женщина, которая оставила этого мужчину в прошлом. Впрочем, ответ известен. Эта женщина, вероятно, переставала существовать, когда Рокко обнимал ее.
Николь натянуто ему улыбнулась:
– Думаю, мне придется отказаться. Я хочу поспать. Одна.
Он больше не пытался ее переубедить. Поднял джинсы. Николь уткнулась лицом в мягкую подушку, стараясь заглушить звук застегивающейся ширинки, услышала, как тихо захлопнулась дверь, когда Рокко вышел. Ее эмоции находились в смятении. Какой уж тут сон. Внезапно она осознала, что он ни разу во время близости не поцеловал ее.
– Что желаете на завтрак, синьора?
С трудом разлепив глаза, Николь подошла к столу, который накрыли на террасе, и чуть не ослепла от блеска серебряной посуды и хрусталя. Теплый ветерок доносил ароматы жасмина и крепкого свежесваренного кофе. Вероник смотрела выжидающе.
– Обычно мы на завтрак подаем хлеб и круассаны, синьора. Но синьор Барбери напомнил шеф-повару, что в Англии предпочитают бекон и яйца.
Николь через силу улыбнулась, хотя хотелось состроить гримасу сожаления. После практически бессонной ночи она проснулась посреди пропитанных запахом секса простыней, наслаждаясь приятной усталостью тела, пока не вспомнила, что произошло. Точнее, с кем провела эту ночь.
Жаркие образы того, как она расстегнула ширинку на джинсах Рокко и стала ласкать твердую плоть, всплыли в памяти. Щеки залились краской. Николь поспешила надеть большие солнцезащитные очки и пододвинула чашку кофе ближе к себе, моля, чтобы обрывки воспоминаний не мелькали перед глазами. И еще сильнее покраснела, вспомнив, как охотно впустила мужа в себя, а нетерпение и отчаяние выбили ее из колеи. Влечение к нему стало сильнее, чем прежде. Это привело ее в полное замешательство. Ведь она убедила себя в том, что не хочет иметь с ним ничего общего.
«И он тоже не хочет быть со мной, не так ли?»
