– Пожалуйста, Николь, не оскорбляй меня. Я бы не стал заставлять тебя делать то, чего ты не хочешь. – Он положил руку ей на бедро, чувствуя удовлетворение, когда она тут же инстинктивно задрожала. – Однако глупо не воспользоваться сумасшедшей химией, которая есть между нами. Не находишь?
Она убрала его руку с бедра, хотя и с заметной неохотой.
– Ты имеешь в виду химию, из-за которой мы изначально попали в неприятности?
– Это ты так видишь?
– Конечно. Потому что это правда, которую я давно уже приняла. Я стала для тебя очередной игрушкой. Неплохое тело и лицо. Еще одна в списке завоеваний. Единственное различие между мной и остальными твоими женщинами в том, что я оказалась девственницей. – Она укуталась в простыню и уставилась на него, капризно выпятив нижнюю губу. – Ты посчитал это чем-то особенным. Наверное, потому, что опытные женщины вешались на тебя только так. Правильно я рассуждаю, Рокко?
– Первая ночь с тобой свела меня с ума.
– Наверное, было восхитительно прорвать девственную плеву, да? Уникальные ощущения, неповторимые.
Он застыл на месте. Сколько стали в ее голосе.
– Ты стала очень циничной, Николь.
Она задрожала, несмотря на то что была укутана простыней. А чего он ожидал? Думал, она пережила все это и ничему не научилась? Если не учиться на собственных ошибках, какая надежда на будущее вообще может быть? Николь давно усвоила: если хочешь выжить, нужно принять все как есть и не приписывать никаких сантиментов неудачному браку. Наивная девственница, влюбившаяся в могущественного сицилийского босса, осталась в прошлом. Она много работала, чтобы добиться того, что сейчас имеет, больше не придумывала сказки и не верила, что невозможное возможно. Так лучше. Безопаснее. И классный секс с мужчиной, за которого она когда-то вышла замуж, не изменит ее взгляды.
Николь вдруг поняла, что существует кое-что еще, о чем они умалчивают. Однако не могла решиться заговорить об их ребенке. Крепко сжала край простыни. Не сегодня. А может, и никогда. Рокко тогда не захотел это обсуждать.
И ее осенило.
«Как, впрочем, и я. Отстраненность и нежелание Рокко говорить об этой трагедии меня устраивали. Он не хотел говорить о том, что происходит между нами, а я просто не могла выразить боль. И пропасть между нами все увеличивалась».
Николь тяжело вздохнула и заставила себя вернуться в настоящее, на глаза наворачивались слезы.
– Может быть, чуточка цинизма мне необходима. Может быть, я была невинной во многих отношениях. А теперь, думаю, пора тебе вернуться в спальню.
