— Ну, я не знаю, вот как сказал, так я всё и передал.
Повар явно темнил.
Ну и пошёл я на вещевой склад. На обратную сторону ската. За гребень сопки.
Степаныч нашел Витька.
Витек отлил, ощутил холод севера, пошёл за телогрейкой. В балке телогрейки не было, потому что осталась на канаве. Но Витёк решил, что ему не выдали, и отправился на склад. На складе по горе вещей полез на самый верх, споткнулся о связки сапог, упал задницей в выварку и в ней застрял навсегда. Огромный такой лось, в огромной кастрюле, только ноги в стоптанных кирзачах да соломенная голова торчат. А сама выварка рулонами крафтовой бумаги зажата в вертикальном положении. Даже не покатится. Отлично вошёл. Плотно. Безнадёжно.
Орал первый день, пока не охрип до полной потери голоса. А чего орать-то? Склад за гребнем, повыше ставили, ни хрена не слыхать, да и нет никого, все Витькá ищут.
— Ну всё, шмерц, ты в нашей власти, — Степаныч взял монтировку и спросил повара: — У тебя вазелин есть?
— Не понял вашей задумки, — ответил Олег.
— Не боись, там же железо, выварка железная же… Доставать будем, извращенец.
— Паяльной лампою надо нагреть, — с болезненной надеждою в голосе сказал повар.
Тут я не выдержал:
— Я тебя сейчас нагрею паяльной, доставайте его уже…
А Витёк ничего не говорил, Витёк только хрипел и вращал водянистыми глазами в неярком, жёлтом свете фонаря.
И вот ведь странная вещь — двое суток не ел, а столько нагадил, что штаны лопнули. Или это они от удара так?
Не знаю.
А потом притащили ведро воды с ручья. Он пил-пил-пил... как в песок. Выпил почти ведро. Правда. Никогда такого не видел.
Доложил по рации, что нашли живым. Всегда знал, что начальство тоже умеет материться в разных тональностях, но вот так вот, по-отечески, с нотками радости, всегда послушать приятно.
Отвели дурика в баню, практически отнесли, отпарили, тут и голос вернулся — орал дико, кровообращение восстанавливалось, что ли.
Отмыли.
Ожил…
Облако, досмотрев историю до конца, медленно поднялось и улетело в темноту. Небо брызнуло звёздами.
Повар собрал на раскладной столик всякого самодельного — бастурмы, груздей, сала, чаю. Я достал заначку — армейскую фляжку спирта, у меня всегда есть, на окончание сезона, ну и вообще. Выпили.
Возле бани небольшой водопад. Вода градуса четыре. Самое то после парилки.
И вот сидим мы у водопада, Витёк, правда, не сидит, стоит, пьяные, сытые и довольные, молчим важно, курим… тишина такая, только вода шумит, кристальной чистоты вода шумит, уносясь к большим рекам и дальше к самому Ледовитому океану.
