Заклинание ветра | страница 23
Еда начинает надоедать. Продукты одни и те же.
Вчера друг Альгис выложил фото баклажанов — я аж взвыл. Овощей хочется. Просто очень. Всяких.
А тут всё под снегом ещё, и нет ни медвежьего лука, ни черемши… даже борщевика пока нет. Пожевать бы.
И ещё хочется молока. Наверное, закажу с вертолётом пару пакетов.
Вечером и утром в документаторской холодно, и мы рыщем по сугробам в поисках деревяшек для печки. Дров как таковых мало, и они все идут на баню. Разглядываю небо, небо красивое.
Пишу.
Времени свободного особо нет.
А больше и рассказать не о чем.
17 июня
Есть неимоверно красивая суть в далёких северных городах, городах, которые словно бы цепляются за реальность изо всех сил.
Даже появление таких поселений было чудом.
А ещё большее чудо — то, что некоторые пережили девяностые, пережили время обмана. Время гниения душ и обращения в Каинов.
Я стоял на причале, на выщербленных, искрошенных бетонных плитах, и просто знал, вся эта бетонная чума — она пришла в девяностые.
И всё не уходит, цепляясь за память, взгляды и проклятья.
На севере девяностые смотрят отовсюду.
Зачастую можно понять в каких домах жизнь теплилась до последнего выдоха тепла от печи, до последнего звона тарелок на кухне, до последнего шага за порог.
Черепа домов. В отличие от материка, большинство строений в этих местах так и стоят неразграбленные, почти целые, даже со стёклами.
Слишком дорого вывозить, слишком некогда ломать.
Но вот ведь как — везде работает железный закон реальности: если в домах не живут люди, дома умирают и разрушаются.
Везде и всегда.
Сначала ждут, не понимают, что происходит, потом в дикой тоске по человеку забываются и умирают.
Руины.
Мы оставляем после себя руины, когда отходим, откатываемся обратно, в тёплый мир.
Да и тёплый мир этот всё меньше и меньше.
Нет зрелища больнее брошенных домов и заброшенных кладбищ.
Тени людского счастья и тлен.
Это значит — не выжили. Или выжили, но не те.
Иначе отчего заброшены могилы?
Нас и раньше было мало, а теперь стало не хватать повсюду.
Ветер гоняет пустые смятые сигаретные пачки по миру. Мы не умеем делать выводы из детских игр.
А в свинцовой морской воде у изломанного причала, на расстоянии нескольких метров от меня несутся упругими торпедами огромные белухи, исчезая в темноте и внезапно появляясь из неё.
Вздыхают и пускают фонтанчики прямо из спин. Они и вправду белые.
И я понимаю каинов — разве сторожа они народу своему? Доберутся и до белух.