Заклинание ветра | страница 23



Еда начинает надоедать. Продукты одни и те же.

Вчера друг Альгис выложил фото баклажанов — я аж взвыл. Овощей хочется. Просто очень. Всяких.

А тут всё под снегом ещё, и нет ни медвежьего лука, ни черемши… даже борщевика пока нет. Пожевать бы.

И ещё хочется молока. Наверное, закажу с вертолётом пару пакетов.

Вечером и утром в документаторской холодно, и мы рыщем по сугробам в поисках деревяшек для печки. Дров как таковых мало, и они все идут на баню. Разглядываю небо, небо красивое.

Пишу.

Времени свободного особо нет.

А больше и рассказать не о чем.


17 июня

Есть неимоверно красивая суть в далёких северных городах, городах, которые словно бы цепляются за реальность изо всех сил.

Даже появление таких поселений было чудом.

А ещё большее чудо — то, что некоторые пережили девяностые, пережили время обмана. Время гниения душ и обращения в Каинов.

Я стоял на причале, на выщербленных, искрошенных бетонных плитах, и просто знал, вся эта бетонная чума — она пришла в девяностые.

И всё не уходит, цепляясь за память, взгляды и проклятья.

На севере девяностые смотрят отовсюду.

Зачастую можно понять в каких домах жизнь теплилась до последнего выдоха тепла от печи, до последнего звона тарелок на кухне, до последнего шага за порог.

Черепа домов. В отличие от материка, большинство строений в этих местах так и стоят неразграбленные, почти целые, даже со стёклами.

Слишком дорого вывозить, слишком некогда ломать.

Но вот ведь как — везде работает железный закон реальности: если в домах не живут люди, дома умирают и разрушаются.

Везде и всегда.

Сначала ждут, не понимают, что происходит, потом в дикой тоске по человеку забываются и умирают.

Руины.

Мы оставляем после себя руины, когда отходим, откатываемся обратно, в тёплый мир.

Да и тёплый мир этот всё меньше и меньше.

Нет зрелища больнее брошенных домов и заброшенных кладбищ.

Тени людского счастья и тлен.

Это значит — не выжили. Или выжили, но не те.

Иначе отчего заброшены могилы?

Нас и раньше было мало, а теперь стало не хватать повсюду.

Ветер гоняет пустые смятые сигаретные пачки по миру. Мы не умеем делать выводы из детских игр.

А в свинцовой морской воде у изломанного причала, на расстоянии нескольких метров от меня несутся упругими торпедами огромные белухи, исчезая в темноте и внезапно появляясь из неё.

Вздыхают и пускают фонтанчики прямо из спин. Они и вправду белые.

И я понимаю каинов — разве сторожа они народу своему? Доберутся и до белух.