— Дались им наши штаны… — пробормотал Джон и украдкой погрозил охальникам кулаком.
С площади мы свернули в узкий извилистый пустынный переулок. Мальчишки направились было за нами, но Серёга, воспользовавшись отсутствием свидетелей, скорчил им столь гнусную гримасу, что те с визгом убежали.
Переулок вывел нас ещё на одну площадь, с которой открылся вид на возвышавшийся над крышами домов склон холма. В отличие от римских улиц, на которых мы не встретили ни одного деревца, верхушка холма радовала взгляд пышной зеленью, обрамлявшей роскошные здания, облицованные травертином и даже мрамором и украшенные с местным шиком колоннами, фронтонами, барельефами, статуями и прочими излишествами.
— Небось, местные олигархи проживают, — неприязненно предположил Боба.
Лёлик пошуршал своим справочником и сказал:
— Это, скорее всего, холм Палатин. — он поправил очки и зачитал: — Палатин был застроен многочисленными святынями республиканского Рима. В роскошных домах проживали римские аристократы. В настоящее время от всех этих сооружений остались лишь груды развалин…
— Ты что, Лёлик! — захохотал Серёга. — Очки протри! Какие развалины? Всё целое!
— Сам дурак! — огрызнулся Лёлик. — Это про наше время пишут, а не про прошлое, — потом подумал и добавил: — Которое нынче для нас теперешнее.
— Ну, туда мы пока не пойдём… — сказал Джон, глядя при том на островок роскоши с вожделением.
— Но к этому надо стремиться! — заметил Боба, блаженно ухмыляясь.
Мы свернули в боковую улицу, застроенную двух- и трёхэтажными домами, плотно сомкнувшими боковые стены. Во всех домах первые этажи представляли собой открытые галереи, в глубине которых имелись каменные прилавки с разложенными на них всевозможными товарами. За прилавками находились продавцы — все сплошь мужского пола. Тяжесть верхних этажей поддерживали прямоугольные колонны. Между ними висели вывески с рисунками и надписями, информировавшими о специализации торговых точек. Например, в одном месте красовались изображение огромного кривоватого кувшина и надпись "Коринфская бронза у Поллукса Грека". И, действительно, прилавок был заставлен всякой утварью из ярко блестевшего золотистого металла, а за прилавком, действительно, сидел носатый и курчавый грек.
На улице было много народу. Люди, оживленно переговариваясь, неспешно прохаживались, заходили в лавки, разглядывали товары. Многоголосый гомон отражался от стен, сплетаясь в волнообразный шум, так привычный уху горожанина.
