— Привал… — прохрипел Лёлик и плюхнулся на обочину, не снимая рюкзака.
Мы повалились рядом, переводя дух. На вершине дул ветерок, который в сочетании с тенью навевал некоторое подобие прохлады. Некоторое время все молчали, разглядывая окрестности, полные природных пасторалей, но не предъявлявшие ни одной живой местной души.
— А, может, вообще, куда-то не туда попали, — сказал задумчиво Боба. — Может, тут и вовсе людей нет.
— Ничего себе! — возмутился Лёлик. — А чего тогда прёмся как ходоки.
— А, интересно, сколько прошли? — спросил Раис, с кряхтением стаскивая боты.
— Километров шесть, — предположил я.
— Однако, пилить ещё сколько?… — капризно пробурчал Лёлик.
— А самое главное, куда? — заметил Джон.
— Ничего, куда-нибудь когда-нибудь дойдём, — успокоительно сказал Боба.
— Я сюда не в марафонах участвовать явился! — возмущенно выкрикнул Лёлик. — А развлекаться культурно.
— Тихо!… — воскликнул Серёга.
— Что, снова разбойники?… — издевательски начал Лёлик, но тут же осёкся.
Из-за скалы, куда заворачивала дорога, послышались неясные голоса и жестяное бренчание.
— Ну вот они, римлянцы!… — со смесью испуга и эйфории прошептал Раис и начал лихорадочно натягивать боты обратно.
Мы как по команде вскочили и вперились в угол скалы, скрывавший обзор. Звуки неотвратимо приближались, и, наконец, из-за поворота показалась целая процессия, вызвавшая в нас мнительное ощущение присутствия на съёмках исторического фильма.
Впереди, помахивая посохом размером с жердь с острым металлическим наконечником, вышагивал коренастый широкоплечий детина в рыжей шерстяной тунике с короткими рукавами, обнажавшими мускулы, достойные заслуженного культуриста. Его выпуклую талию плотно облегал кожаный шириной в ладонь пояс, украшенный бронзовыми бляшками; справа висел в ножнах то ли длинный кинжал, то ли короткий меч. На перевязи через плечо детина тащил туго набитый кошель размером чуть ли не с хозяйственную сумку, который при каждом шаге звякал глухо. Кошель, по всей видимости, был изрядно тяжёл, поскольку абориген для равновесия заметно отклонялся в сторону.
За ним на ушастом муле ехал багровый толстяк мрачного вида в белой хламиде. Сзади трусило ещё одно подобное животное, навьюченное всякой поклажею. Шествие замыкали два распаренных парня в потрёпанных туниках рыжего цвета. Каждый из них держал на плече крепкую длинную дубинку, окованную медными кольцами.
Вид явившихся аборигенов навязчиво казался каким-то странным и неестественным.
