, настоящее этой жизни было наружно, по крайней мере, чистым: Витте и был, и умер влюбленным в свою жену. Но эта влюбленность обошлась и ему, и России недешево.
Супруга министра финансов оказалась весьма честолюбивой. Ее мечтой стало пользоваться привилегиями своего положения. Но поперек им стало ее прошлое. Никакими мерами в царствование Александра III это прошлое не удалось затушевать: императрица Мария Федоровна категорически заявила, что мадам Витте порога ее дворца не переступит. И в этом вопросе даже железная воля ее супруга оказалась бессильной: жену министра финансов она игнорировала. И потому даже на большие придворные балы, куда приглашали любую жену действительного статского советника, жену министра не приглашали. Примеру большого двора следовали и малые, а с ними и вся аристократия. Двери придворных и высших кругов Петербурга были перед очаровательной министершей наглухо закрыты.
Бушевавший в душе честолюбивой женщины ад испепелил в душе влюбленного супруга все остальные чувства. К царствованию Николая II Витте подошел не только в ореоле «гениального» реформатора, но и в терновом венце супруга насмерть униженной и оскорбленной женщины.
* * *
Витте недаром до конца своих дней благоговел перед памятью Александра III – этот гигант не только его создал, но и охранял. И охранял не только от зависти и злости его соперников, но и от того мелкого и лживого, что было в натуре Витте и что чувственная страсть распустила в ядовитое растение, заслонившее от него Россию. Когда Александр III сказал ему: «Женитесь хоть на козе», оба они понимали, что эта «коза» – слабость в жизни сильного человека, лишай на могучем стволе, уступка темпераменту.
А запрет, наложенный целомудренной царицей на общение двора с этой женщиной, в ту пору и не оскорблял, и не стеснял Витте. Он знал, что делал, когда повез к венцу м[ада]м Лисаневич, легкомысленную зазнобу золотой молодежи поднял до ранга супруги министра. Витте той эпохи, да и его супруга, не были в обиде на царственную чету и не пытались изменить свой судьбы: он зарылся в свое творчество, она – мечтая о реванше, спрятала, до поры до времени, свои когти. Как ни чванлива была министерша, она понимала, что для успеха ее планов надо дать мужу укрепиться. И потому, пока жил Александр III, Далила не стригла своего Самсона>349. К этой операции она приступила с воцарения Николая II. Она сделала прыжок, когда хозяином страны стал влюбленный молодожен, когда рядом с царем появилась женщина, для которой были чужды традиции и принципы предшественников. Всем известно, как быстро испортились отношения между двумя императрицами. Для м[ада]м Витте настали те дни, о которых она и ее старшая сестра и ментор, м[ада]м Хотимская
