Император лично следил за работами и сверял преображённую местность с картой.
Все так усердствовали, что едва не опрокинули глиняную чашку с цветами, которая стоит у меня на столе.
Когда всё было готово и генералы выстроились перед императором, ожидая наград, молодой адъютант, стоявший всё время без движения, вдруг шевельнулся.
— Мой император, — сказал он чётким пластмассовым голосом, — согласно дисциплине я не мог сказать ни слова при старших.
Но я не могу молчать.
— Говори, — весело сказал император, довольный тем, что местность уже подходила под карту, — говори!
— Сир, — сказал адъютант, — получилась непоправимая ошибка. Местность не соответствовала карте потому, что я положил эту карту вверх ногами.
Император вскочил с барабана, прямо на спину оберунтерштабтамбурмайора и крикнул:
— Молчи, жалкий безумец!
И адъютант замолчал.
Император как ни в чём не бывало раздал награды, поздравил пластмассовых генералов и отпустил их, приказав не проспать тревоги. Затем он посмотрел на адъютанта и сказал:
— Так ты говоришь, положил карту вверх ногами?
— Так точно!
— Сам положил или исполнил чьё-нибудь задание? — спросил он вполголоса.
— Сам!
— Так-с. Что же ты, не мог промолчать? — тихо сказал император.
— Не мог! Меня мучила совесть!
— Совесть совсем не нужна тому, кто сделан из пластмассы, — сказал император. — Неужели ты думаешь, я позволю теперь переворачивать карту? Она навсегда останется вверх ногами! Вот до чего ты довёл географию! Что же я, напрасно преобразовывал местность, чтобы она соответствовала неправильно положенной карте? А?
— Никак нет! — воскликнул адъютант.
— А говоришь «совесть»! Нет у тебя совести! Бессовестный ты! Положил карту вверх ногами — молчи! Нет-нет, мы не сработаемся, я уже вижу. Кто-нибудь из нас должен уйти. Ты или я. Мне в отставку нельзя, подданные обидятся, разговоры пойдут, то да сё… А тебя я — в отставку! Нет! Тебя я — в изгнание! Я хотел тебя наградить, а ты сам принуждаешь наказать тебя! Марш в изгнание!
— Слушаюсь, мой император! — сказал адъютант. — Но прошу вас о последней милости. Разрешите придумать приличную причину моего изгнания. Если причиной будет то, что я положил карту вверх ногами, начнутся неприятные кривотолки о напрасном преобразовании местности.
— Молодец! — сказал император. — Верно! Честь императора выше всего! Ну придумай причину! Быстро!
— Сир! Пусть будет считаться, что я усумнился в победе вашего оружия!
— А ты усумнился?
— Никак нет, сир! Я клевещу на себя, чтобы возвысить моего императора!
