– Можно вас пригласить?
Вадим повернулся.
Высокая девушка в длинном черном свитере, спокойно глядя на него бездонными черными глазами, стояла перед ним. Взяв протянутую ему руку, он повел ее за собой, они смешались с танцующими. Тяжелый, бездонный, бесконечно тянущийся гитарный аккорд заставил вибрировать пол и пространство. Держа в руках девушку, Вадим встретился с ней глазами. Ерунда, подумал он. Не потеряется Ратмир. Надо знать Ратмира, когда танец кончится, он вернется ровно на то место, на котором стоял. Иначе и быть не может. Да и не будет.
Ровно вибрирующий низкий гитарный рифф проходил сквозь тела.
– Спасибо, что пригласили, – сказал Вадим. Он мельком оглянулся. – Я думал, это торговый центр, – сказал он, – но кажется, нет, кажется, я чего-то не понимаю. Что это – дискотека?
С чуть заметной понимающей улыбкой наблюдая его, девушка безразлично пожала плечами.
– Дискотека… Я и слова такого не знаю.
– А что это?
С ровной, чуть теплящейся улыбкой девушка смотрела поверх его плеча.
– Это… Это просто жизнь.
Она рассеянно отвела взгляд.
– Это выглядит как торговый центр. Хотя, в общем, не очень похоже.
Она чуть опустила глаза.
– Вещи не всегда такие, какими кажутся.
Вадим посмотрел во тьму.
– Но и не дискотека. Здесь что-то особенное. Что здесь делают?
– Иногда торгуют. Иногда делают все, что делают люди. Даже едят.
– А еще?
– Сочиняют музыку. Играют.
– А вы?
Девушка прозрачно смотрела сквозь него.
– Живу. Слушаю, как разговаривают люди, как играют музыку. Думаю о том, о чем хочется думать. Иногда танцую стриптиз.
– А вам хочется танцевать стриптиз?
Она со светлой улыбкой посмотрела на него.
– А я похожа на ту, которая делает то, что ей не хочется?
Вадим задумчиво взглянул на нее.
– Сдается мне, что вы танцуете не совсем обычный стриптиз.
– Ну, шеста, во всяком случае, не использую. Да его здесь и нет.
У девушки были покатые округлые плечи, как на рисунках пушкинской поры – единым изгибом переходящие в линию шеи – даже закрытые черным свитером, они не давали потеряться этой плавной, словно единым штрихом нарисованной линии. Словно смутно задетый какой-то ясной и спокойной, неуловимо ускользающей мыслью, Вадим смотрел на нее.
– Вы хорошо танцуете, это видно даже по тем примитивным движениям, что мы делаем. Вы как-то так движетесь, что кажется, что вы должны хорошо танцевать.
Она улыбнулась, чуть мечтательно, может быть рассеянно.
– Я училась.
– Где?
– В Венгрии, у венгерских цыган, потом в Индии. Но это не важно.
