– Ну, куда-то мы, во всяком случае, дошли.
Рассматривая их, с на мгновенье вспыхнувшим веселым огоньком в глазах человек, склонив голову, кивнул.
– Что ж, спорить с этим было бы опрометчиво. Если, конечно, не заниматься точным определением того, куда вы шли, что представляется весьма неясным, – на диггеров, во всяком случае, вы, по-моему, не похожи.
Опустошенный, Вадим опустился на стул.
– А куда вообще мы все идем? – с всеохватностью истощения произнес он. Он кивнул на свитки и книги, лежавшие на столе, и раскрытый ноутбук рядом. – Сдается мне, что либо эти документы, либо то, что вы сами пишете, призвано дать ответ именно на этот вопрос.
С улыбкой человек удивленно повел головой.
– Не каждый день ко мне врываются с такими глобальными вопросами. – Он улыбнулся. – Вы, наверно, действительно шли издалека, если доросли до них.
– Ну, так кому, как не вам, давать ответы на них.
Вадим взглянул на фанерные полки, прогнувшиеся под тяжестью спрессованных на них мрачно-тяжелых фолиантов.
– Вы ведь ученый, не так ли?
Человек покорно кивнул.
– Ученый. Но вынужден вас немного разочаровать – именно ученые и не занимаются глобальными вопросами и проблемами, ибо они лучше, чем кто-либо другой, знают, что это нельзя сделать строго научно – то есть абсолютно доказательно обосновав все формулируемые положения, гарантированно отказавшись от всех хотя бы частично умозрительных. Ученые занимаются небольшими, обособленными проблемами, применительно к которым есть возможность рассмотреть предмет со всех сторон строго научно, в комплексе его свойств и взаимосвязей, и затем описать его строго доказательно и однозначно, окончательно установив, таким образом, истину. А сочинения на глобальные темы – удел дилетантов.
Невольно проникаясь его тоном беседы, Вадим на мгновенье задумался.
– Ну почему же – есть же примеры глобальных открытий и разом создаваемых глобальных систем, к примеру, в физике – Ньютон, Эйнштейн…
Человек, вежливо дослушав, улыбнулся.
– Знаете, я мог бы ответить политкорректно – в том смысле, что да, раз в триста лет, когда оказывается накоплен огромный предварительный материал, является гений, который силой своей мысли упорядочивает его и спаивает единой глобальной идеей, поднимая знание на новый уровень и создавая принципиально новую систему представлений, ну и так далее. Но я не скажу вам даже этого, потому что ваш пример в принципе не верен. Вот вы говорите – прорыв в физике, Ньютон, Эйнштейн… – Он почти весело взглянул на Вадима. – Но ведь Ньютон и Эйнштейн не физики.
