Полоцкий князь Рогволд сделал боярину замечание, чтобы тот не кричал так громко, и дальше совещание продолжилось полушепотом. Трофим усмехнулся про себя, насколько верно он угадал тему разговора. Впрочем, это уже не первое и не десятое заседание. В последнее время большой совет Тридевятого царства собирался три раза на неделе. Колыван как-то обмолвился, что при покойном батюшке нынешней княжны такие собрания случались не чаще раза в год, да и то встречи те больше походили на пир. Плохи дела в царстве. Белое королевство отхватило солидный кусок, а теперь еще Смоленск осаждает, в Черниговском княжестве самозваный царь куролесит, Буян пал, Кощей выгнал берендеев с их исконных земель, разбойники между собой бьются, деля наследство покойного Кудеяра. Некогда могучее русское государство катится незнамо куда, и это знание наполняло душу стражника горечью. Он любил и свою страну, и свой народ, ненавидел он только заезжих пророков, что новую веру распространяют, да тех, кто слишком уж легко эту иноземную ложь в себя принимает. Подумать только: бог – один! Глупость же несусветная… Издревле известно, что богов множество, и у каждого народа они свои.
Дворовые девки внесли обед для князей. Кушали властители отменно: тут и поросенок, запеченный в яблоках, и щучьи головы, и супы в горшочках… Ну да что правители не доедят, то и стражникам может перепасть. Должны же быть и светлые стороны в службе? Повара и челядь идут все же ниже княжеской стражи, так что им достанется уже только то, что не доедят стражники. Трофим сглотнул слюну, глядя на княжеские яства, и чуть было не пропустил кое-что неестественное. Девки, принесшие обед, быстро скрылись; все, кроме одной, которая так и осталась стоять возле запеченного поросенка.
Страж с интересом наблюдал за служанкой, которая стояла к нему спиной. Ничего необычного в том, что одна осталась, не было: мало ли там что нужно с едой еще сделать… Вот только эта девка слишком уж заметно нервничала, постоянно теребя свою косу. И тут Трофима как окатили холодной водой. В худенькой ручке блеснул нож. Девка стояла так, что нож мог видеть только он; остальные, склонившись над картой, не обращали на девушку никакого внимания. Мягко, по-кошачьи, Трофим двинулся вперед со своего места. Осторожный шаг, еще один… Заговорщица с ножом, казалось, ничего не слышала и не замечала, вцепившись взглядом в трон и то сжимая в кулак, то разжимая побелевшие пальцы на рукояти ножа.
