Она пожала плечами:
– Есть кое-что похуже…
Как, например, отказ от мечты о том, чтобы иметь настоящего отца. Жизнь с ним под его крышей почти год стала окончательным доказательством того, что мечты не сбываются, как бы Хлое этого не хотелось.
Ее мечта стать балериной была скорее иллюзией, чем конкретной целью.
Не сбылись и ее мечты о чудесном выздоровлении матери… Хлоя своими глазами наблюдала, как рак разрушает ее мать, но продолжала надеяться на чудо.
Она не понимала, насколько иллюзорна ее мечта о настоящем отце, пока не осознала, что эта мечта никогда не осуществится. Она была нереализуема не из-за отсутствия таланта или медицинского лечения, а потому, что он сам этого не хотел.
Мечты не сбылись. Хлоя не станет второй Кларой Касиллас. Ее мать умерла. А отец никогда не полюбит ее. И Луис тоже ее не полюбит.
Но ей не нужна его любовь. Она просто желает быть свободной.
– Мне всегда нравилось смотреть, как мама создает костюмы, – продолжала она, сморгнув жгучие слезы. – Создание театрального костюма требует таланта, которым я обладала. И хорошо, что мне не пришлось следить за своим питанием и тренироваться по сто часов в день.
В первую неделю своего обучения в лондонской балетной компании Хлоя поняла, что не стала бы профессиональной балериной, даже если бы у нее был талант. Чтобы достичь вершины успеха в балетном мире, нужны самодисциплина и много жертв. А Хлое нравились работа костюмера, творчество и дух товарищества. У нее была лучшая работа в мире…
Гнев на Луиса и гордость заставили ее отрицать, что она дорожит своей работой; она заявила, что не боится разрушить свою карьеру, и в тот момент ярости на его яхте она не шутила, говоря об этом. Но теперь, когда страсти улеглись, она испугалась, думая о том, как легко могла отказаться от того, что ей было дорого.
Остается надеяться, что, расставшись с Луисом, она найдет работу костюмера в другой балетной труппе.
– Чтобы достичь вершины, необходима самоотверженность, – согласился он, открыв еще одну дверь.
Хлоя мельком взглянула на комнату за своей спиной, сосредоточившись на их разговоре.
– Ты когда-нибудь танцевал? – спросила она. Луис был сыном двух профессиональных танцоров балета.
– Я? Боже мой, нет. Мать пыталась привить нам любовь к балету, но мы с братом им не интересовались. Мы просто хотели играть.
Помедлив, она спросила:
– А твой отец?
– А что мой отец? – В его тоне появились металлические нотки.
– Он не побуждал тебя и Хавьера следовать по его стопам?
