Хауленд предложил пятнадцать тысяч долларов, и Вальдо еще не сказал ему, что девушка на снимке — это Гала Форрест. Вообще-то меня звали Эстон: это киностудия окрестила меня по-новому. Вальдо думал, что журнал интересуется только Крадом, но если бы он продал эти снимки, то, конечно, сказал бы, что на них изображена героиня «Огненной женщины». Вальдо сказал, что Хауленд будет рад-радешенек связать Крада со мной. За хорошую сумму он готов был уступить снимки и негативы мне. Я попросила несколько дней отсрочки, чтобы собрать необходимую сумму и подумать. Я подозревала, что он может вести двойную игру — продаст снимки обеим сторонам и поминай как звали! Но потом я пришла к выводу, что у меня нет иного выхода: я должна заплатить деньги и надеяться на лучшее. Я предложила ему двадцать тысяч долларов, и он согласился. И тут я стала думать, как бы сделать это дело, не вступая с ним в личный контакт: один Бог знает, какие еще ловушки он мог приготовить для меня с помощью своей аппаратуры. Потом при встрече он мог потребовать от меня надбавки. Поэтому я обратилась к вам. Но я боялась не только того, что Хауленд может опубликовать снимки: если бы стало известно, что между мной и Крадом с его организацией есть некая связь, то, хоть я и ни в чем не виновата, тем не менее, я потеряла бы всякую надежду выйти замуж за Бернара Корделла.
Я потер себе лоб.
— Что это еще за Бернар Корделл? При чем он здесь?
Она встала и начала ходить по комнате взад и вперед, ломая пальцы. Она молчала. Быть может, ее слишком занимали собственные мысли, и она не слышала моих слов. Я попробовал еще раз.
— Мне казалось, что ваш принцип состоит в том, чтобы использовать людей, избегая при этом привязанностей. Как же вы решили вдруг выйти замуж?
Она взяла новую сигарету и села обратно на диван. Халат совсем уже не прикрывал плечей, но ни она, ни я не обращали на это решительно никакого внимания.
Ее знаменитая грудь, принесшая ей известность, была мало прикрыта, и я уверяю вас, что она стоила той четверти миллиона долларов, на которую была застрахована.
— Бернар Корделл, — объяснила она, — один из самых богатых плейбоев: наследник семьи Корделл, владеющей Северо-Американской Промышленной Корпорацией. Можно сказать, я полюбила его с первого взгляда, — добавила она с иронией.
— Понимаю, — кивнул я.
— Вы никогда не читаете в газетах светской хроники?
— Нет, если могу этого избежать.
— Вы лишаете себя возможности посмеяться. По-моему, это лучшая карикатура на высшее общество. Бернар самый модный холостяк, и он этим во всю пользуется. За последние два года ему приписывали романы по меньшей мере с двумя актрисами с Бродвея, звездой музыкальной комедией, импортированной из Лондона, балериной из ночного клуба в Лас-Вегасе и хрупкой писательницей, специализирующейся на сексуальных проблемах отрочества. Уж и не знаю, как ей удалось завоевать его. Всякий раз, когда дело шло к браку, папаша Корделл отправлял сынка в Европу или Америку.
