— Йезус Мария, — прошептал бургомистр, выходя из кареты, — какой же ценой…
Толпа поснимала шапки и перекрестилась.
— Разгоните собак! — скомандовал войт.
Грохнуло несколько выстрелов из напивгаков (короткое крепостное ружье) и пистолей, и псы, заскулив от сожаления и боли, оставили свой пир, наблюдая издали, как люди без всякого аппетита принюхивались к телам, словно собираясь зарыть в землю на черный день.
— Веселый выдался тут праздник, — заметил Хих, — жаль, что мы успели только на поклон актеров. Браво, панове, — тут он захлопал в ладоши, — я уверен, что вы блестяще сыграли свои роли!
Бургомистр тем временем приказал сходить на Подзамче за копателями и заказать тамошним плотникам сколотить гробы.
— И что ты про это думаешь? — как можно непринужденнее спросил у него войт.
Тот натянуто улыбнулся и попытался ответить нарочито небрежно:
— Разве у нас это редкость? Два разбойничьи отряда что-то не поделили этой ночью, вот и все.
— Этой ночью, говоришь?
— Я думаю так, потому что с обгорелого хвороста еще кое-где курится дым… Хотя… я могу и ошибаться…
— Да нет же, Якуб, ты прав. Это произошло действительно не раньше. Иначе б предместьями меня уведомили. Только…
— Что?
— Видишь вон того несчастного, которому перерезали горло, а псы еще и разодрали брюхо?
— Святая Пречистая…
— А тех трех, посеченных, как дождевые черви?
— Хватит, Стефан!
— Еще двоим отрубили головы… Этих шестерых я знал, да и ты, наверное, также. Это не разбойники — они еще вчера служили магистрату.
— Я обходился без них, — ответил Шольц, — а потому не помню ни одного.
— Зря, Якуб, они были храбрыми людьми. Поверь, ты много потерял.
— Наймем других, — бросил на ходу бургомистр и поспешил к своему экипажу.
Войту, однако, захотелось еще раз пройтись между мертвыми, над которыми епископ читал монотонным бубнением заупокойную. Внезапная находка пытливого лавника (член городского суда) заставила его замолчать и для оправдания несколько раз кашлянуть.
Среди густого папоротника лежал кем-то потерянный боевой шлем. Он был цельный, с вырезанной на лицевой стороне улыбкой. Было заметно, что вражеская сабля несколько раз скользнула по нему, а в некоторых местах даже опасно прогнула. С интересом рассматривая свою находку, войт и понятия не имел, что в это время творилось в душе служителя церкви.
Неподалеку от них расхаживал приближенный к королю, граф Хих. Мурлыкая под нос какую-то веселую песенку, он порой прерывался на довольно непривычные речи, которые были обращены к умершим:
