Катерина взглянула на спящего мужа и презрительно улыбнулась. Ощущение неугомонной жажды клекотало в ее груди все сильнее и сильнее. Не хотелось одеваться… Она порывисто приоткрыла окно и вовсю вдохнула. Мало! Еще, еще…
Вдруг послышалось хлопанье сильных крыльев и несколько пронзительных «кар-р-р». Большая черная, как сатана, птица, описав над окном затейливую спираль, уверенно опустилась на подоконник. Катерина присела так, что ее очаровательная головка поравнялась при этом с гостем.
Черные тонкие брови, гордость пани Даманской, слегка дернулись кверху. Этот жест, это движение зачастую означало многое, но теперь лишь вопрос: «И что?» Ворон разинул клюв и, дохнув, как пан Ежи, перегаром, как-то насмешливо каркнул. Катерина горделиво и полностью выпрямилась. Ступая медленно и грациозно, как тогда, на балу, она двинулась назад в комнату. Ответ пани Даманская получила.
Шинок Стеця Пиявки славился на все предместья. Если бы кому-то пришлось откуда-то приехать на Старый Рынок по ярмарочным вопросам, то святым делом считалось заехать к Стецько и опрокинуть чарку-другую. А сколько небылиц передавалось тут из уст в уста! Сам хозяин, порой не имея работы, любил, подперев руками голову, послушать истории, что приносили с собой бородатые путешественники. Случалось, что посетители их и кормили, и поили в обмен на те побасенки.
Однако наибольшую прибыль Стецько имел с путников, которые в сумерках, как говорится, целовали замок на городских воротах и не имели, где остановиться, как только в него. Под вечер в шинок приходили музыканты: юноша-свирельщик, усатый скрипач и седой дедок с кобзой. Всю ночь они забавляли гуляк, а утром разбредались кто куда.
Омелько, магистратский писарь, бывал тут частенько. Выпивал и ухаживал за Пиявчихой. Впрочем, не только это. Имея хорошего собеседника, то есть кума своего Беня, Омелько любил поразмышлять и о серьезных вещах. К примеру про ведьм. Что-что, а об этом он знал. Понизив голос и безостановочно крестясь, он рассказывал такие приключения, что пан Бень боялся идти в темноте домой и оставался в кабаке ждать утра.
Пан Бень, этот достойный чиновник и преданный слуга магистрата, только выполнив тем днем свой долг в Высоком Замке и хорошенько выспавшись в конюшне, понес свое описание в магистрат. Там сердито встретили автора, который невесть где пропадал целые сутки, и бессердечно поглумились над творением его пера. Среди этой неблагодарной публики нашлась только одна сочувствующая душа, то есть его кум Омелько, писарь. Беда как-то особенно в тот вечер сблизила их и повела привычной дорогой — в трактир Стецько Пиявки.
