Сказав это, он заложил болт в арбалетный желоб и взялся молча и методично крутить коловорот. Справившись, Христоф замер, жадно рассматривая темный пейзаж.
— Кажется, тут, — сказал он, — приготовьтесь…
Гепнер кивнул и вытянул готовое к поединку оружие. Тем временем курьер открыл дверцу и мигом оказался на спине своего коня. Приложив арбалет к плечу, он тихо скомандовал гайдукам:
— Цельтесь в тот холм, что впереди. Увидите, что за «ягоды» на тех кустах.
Семь тонких и острых, словно иглы, стрел, со свистом рассекая воздух, помчались впереди всадников и впились в темную цель. В ответ донеслись отчаянные крики и проклятия. Несколько черных тел с серыми пятнами лиц скатились с холма на дорогу.
— Еще раз! — воскликнул Христоф, второй раз заряжая и сразу же прицеливаясь.
Снова семь стрел пронзили воздух, но теперь в цель попала всего одна. И еще один неудачник, отчаянно взмахнув руками, упал вниз. Словно в ответ, впереди появился отряд всадников…
— Ну вот, — сказал курьер, цепляя арбалет к седлу, — действо началось.
— Не были бы вы, панове, так добры пропустить нас? — громко обратился он к ним.
В темноте захохотали и посоветовали поцеловать кого-нибудь в задницу.
— Как некстати, — заметил Христоф.
— Пане, их больше чуть ли не втрое, — сказал кто-то из гайдуков.
— Половину я беру на себя, — спокойно ответил тот, — а с остальными — уж как-то сами. Разве я ошибся, когда взял себе в подмогу самых отважных смельчаков Львова?
— Нет, пане, не ошиблись, — прозвучал ответ.
— Тогда по черту вам каждому!
Напротив вдруг зажглись факелы, и причудливые тени стремглав кинулись на них. Христоф поднял коня на дыбы, и первый из нападавших, натолкнувшись на копыта, вылетел из седла. Второму достался удар мечом, третьему — крепким, словно камень, кулаком… Пример курьера переняли семеро других. Напуганные кони рвались прочь, и всадники постепенно спешивались. Окружив кольцом карету, защитники бились, словно львы, подбодряясь тем, что упорно стояли на ногах, пока их враги отступали и падали.
Так продолжалось до тех пор, пока пламя факела не блеснуло на застывшей дьявольской улыбке, что, словно призрак, возникла из темноты. За ней появилась еще одна, и еще одна… Десять фигур в улыбающихся шлемах, переступая через конские и человеческие трупы и держа наготове оружие, постепенно приближались к все еще неподвижному строю гайдуков.
— Черт! — выругался Христоф сквозь стиснутые зубы. — Что за шуты?
— Взгляните, — сказал Доминик, — те, что с нами бились, отступают…
