— Нечего ныть, вы узнали этих людей? — начал терять терпение епископ.
— Не уверен…
— По меньшей мере, — вдруг изменил тон Либер, — я знаю этих двоих! Женщина — ведьма, а мужчина — еретик. И вы видели там, у них, разрытую могилу, ведь так?
— Да, — выдавил из себя бургомистр.
Листва вверху вдруг зашелестела, и крупные капли холодного ночного дождя скатились им по лицам.
— Пойдем отсюда, — умоляюще сказал Шольц, — на мне только сорочка.
Епископ накинул на голову капюшон, и они вышли с кладбища той же дорогой, которой сюда пришли. Между тем гроза становилась все сильнее, и когда они достигли кареты, то уже утопали в грязи.
— Тебе есть где спрятаться, сын мой? — спросил у могильщика епископ.
— За меня не беспокойтесь, ваше преосвященство, — ответил тот, — у меня тут халабуда недалеко — до утра пережду…
— Тогда прощай и на вот…
Он протянул могильщику несколько монет.
— Что вы, — замялся тот. — Его преосвященство так щедры…
Бургомистр прикусил губу и влез в карету, епископ за ним. Они были похожи теперь на двух промокших псов, что искоса поглядывали друг на друга. Карета тяжело двинулась и медленно поползла, словно большой слизняк. Кони надрываясь тащили ее по размокшей глине, едва не чиркая мордами о землю. Лишь пятеро улыбающихся охранников в шлемах, казалось, не обращали внимания на погоду. Их кони терпеливо месили копытами грязь, идя вдоль кареты, возможно, искренне сочувствуя запряженным в нее товарищам. Хоть было еще темно и, учитывая грозу, восход должен был наступить еще нескоро, охранники уже открыли ворота и опустили подъемный мост. Четверо всадников повернули и двинулись назад в предместье, а карета загрохотала по мостовым доскам. Подозрительно всматриваясь в возницу, двое цепаков загородили им дорогу. Один подошел к дверцам и резко их открыл. Навстречу ему Либер ткнул руку с перстнем, и тот мигом ее поцеловал. Даже промокший, как пес, в городе епископ имел немалую власть.
— Пропусти! — выкрикнул часовой другому, уважительно закрывая дверцу.
Карета въехала в город. Возле конюшни бургомистр кивнул на прощание епископу и ступил на подножку.
— Погодите, — остановил его Либер. — Я точно знаю, что вы узнали тех двоих. Вы не должны противиться церковному правосудию!
Шольц не ответил. Тут, в городе, он чувствовал себя увереннее и молча смотрел в глаза Либеру.
— Ведьму надо сжечь, а еретика…
— Прощайте, отче, — перебил бургомистр.
Внезапная мысль мелькнула в голове Шольца.
— Ваше преосвященство! — воскликнул он со странной радостью в голосе. — Я думаю, что мы должны знать мнение короля…
