Женщина в длинном бархатном платье картинно взмахнула рукой, а затем прокричала хорошо поставленным голосом в одиноко стоящий микрофон: — Встречайте! Андрей Питерский!!!
В голосе ведущей звучала такая неистовая радость, что Андрей едва не крутанул головой, решив, что рядом с ним есть еще кто-то.
Мелькнул, разрубив наискось пространство темного зала, луч прожектора, осветил его одинокую фигуру, ослепил.
Грохот аплодисментов, невнятные крики, истошный свист — все эти звуки обрушились, словно падающая лавина.
Андрей вздрогнул, почувствовав себя идущим по нейтральной полосе и внезапно попавшим под шальной обстрел диверсантом, отшатнулся к спасительной темноте кулис, но прикусил губу и, действуя, скорее, на неизвестно откуда вынырнувших инстинктах, в один короткий шаг выскользнул из пронзительного луча, поклонился. Движение вышло неуклюжим, но позволило замершему в груди сердцу продолжить свой бег.
Заметив стоящих в глубине сцены музыкантов, которые невозмутимо занимались своими инструментами, Андрей взмахнул рукой и, как бы перевалив груз внимания зала на плечи своих помощников, стремительно пересек пространство сцены и остановился возле одинокого микрофона.
"Все нормально!.." — приказал он себе, всматриваясь в едва различимые пятна лиц зрителей, сидящих в первых рядах.
Наконец шум и хлопки начали стихать. "Ну, ни пуха… " — успел подумать Андрей, протягивая руку к блестящему хвосту микрофона.
Выхватил довольно увесистую штуковину из зажима, поднес ко рту и осторожно, с невольной опаской, произнес начало заученной накануне фразы: — Улан-Удэ!!! Здравствуй!
Голос, совершенно чужой, незнакомый голос, прозвучал, словно рев падающего с многометровой высоты водопада.
Андрей поморщился, отодвинул микрофон чуть дальше от губ и продолжил: — Как ни трудно мне говорить в этот миг нашей радостной встречи, мои дорогие слушатели, но я должен сообщить, что это мой последний концерт. Я уже спел все, что мог. Сделал все, что сумел. И теперь мне пора уходить. Уйти туда, где нет ни шума оваций, ни света прожекторов. Нет вашей любви и вашей ненависти, которые ходят рядом, рука об руку…
Андрей старательно повторял крайне идиотские, на его взгляд, слова и даже успел слегка удивиться чрезмерной трагичности оборотов.
"Как будто не на отдых, а на тот свет уходить собираюсь", — хмыкнул он, заканчивая речь.
Он замолчал, и на мгновение показалось, что даже оглох. Настолько тихо было в зале. Как видно, для зрителей, пришедших веселиться и отдыхать, его слова стали неожиданностью.
