Последние слова несколько смутили, однако сбитый с толку таким напором, Андрей не стал и пытаться спорить с разгоряченным наставником.
— Странно, конечно… — отстранённо подумал он, шагая следом за Кацманом по темной лестнице. — Ну ладно… все понимаю, к концертному залу звезда должна с форсом подъехать, а на такси, наверняка, у них и не принято, но здесь-то от кого прятаться?..
Впрочем, странная игра в прятки не закончилась, даже когда они оказались в здании дворца культуры. Кацман, с ловкостью матерого подпольщика юркнул в обшарпанную дверь, вновь провел своего подопечного по каким-то неярко освещенным коридорам, умудрившись почти никого не встретить на пути. Попалось, правда, несколько потрепанных личностей, судя по засаленным спецовкам, подсобные рабочие, но и только.
Наконец он втолкнул Андрея в неприметную дверь, на которой кривовато висела табличка с надписью Гримерная.
— Садись, — распорядился он, указав на стул, стоящий возле большого, в пол стены зеркала. — Грима особого тебе и не надо. Просто чуть-чуть… — тут Семен Яковлевич прищурился и скинул свой пиджачишко, оставшись в светлой рубахе. — Вот, что… давай я тебе сам помогу. Гримерша пока придет… Ты не думай, я умею.
— Да не надо… — засмущался Андрей, которому вовсе не улыбалось стать подопытным кроликом. Он глянул на висящие возле двери вещи. — А это что, костюм? Я же просил черные.
— Извини, что было согласовано, то костюмерша и приготовила. Наверное, это Слава… Вячеслав Михайлович, — поправился Кацман. — Наверное, это он ей сказать забыл. Но теперь уже поздно. Полчаса осталось. И вообще, если раньше нормально было, то и сейчас сойдет. Или ты, может, помнишь, что и как тебе раньше делали? — резонно поинтересовался новоявленный гример. — А я, почитай, три года с тобой по гастролям мотаюсь. Насмотрелся. А грима тебе почти и не надо. Только вот волосы чуть-чуть подправим, и все, — он сноровисто перебрал лежащие на столике инструменты, тюбики и баночки. — Вот… это, потом, значит… это. Тушь — чтобы немного глаза поярче сделать, помада специальная.
Заметив недоумение на лице Андрея, Кацман весело рассмеялся: — Да не трусь ты. Никто тебя в голубого превращать не собирается. Так все делают. И на сцене и на телевидении. Представь, если с первого ряда еще что-то видно, то в тридцатом ряду они что увидят? Пятно вместо лица. Вот то-то… Зритель хочет своего кумира во всей красе рассмотреть. Будь уж любезен, потерпи.
— Тогда, может, все-таки гримершу дождаться? — никак не мог взять в толк Андрей.
