А. Валидов, бывший в это время в эмиграции, еще в 1925 г. писал многим мусульманским деятелям, бывшим соратникам и соперникам, призывая их раскрыть глаза — он предсказывал, что советская власть будет стремиться стереть память народов об их прошлом и через социализм опять насаждать русоцентризм.
В Средней Азии ситуация усложнялась ввиду продолжающегося сопротивления басмаческого движения и одновременно развития в середине 20-х годов движения так называемых прогрессистов — представителей мусульманского духовенства, сторонников продолжения курса джадидистов, направленного фактически на национальное развитие и освобождение. Они приобретали в массах широкую популярность. Идеологически им противостояло консервативно настроенное духовенство, объединившееся в организацию «Махкаме-и Шарийа» (Совет правоведения). В городах прогрессисты распространяли свое влияние на духовенство, организовывавшее собственные областные Духовные управления, которых к 1927 г. насчитывалось несколько: в Ташкенте, Самарканде, Коканде, Андижане, Намангане, Маргелане, Старой Бухаре, Хиве, Оше и др. ОГПУ явно утрачивало влияние на марионеточное Ташкентское Духовное управление, в то время как остальные продолжали активно открывать школы и принимать учащихся в медресе, что беспокоило Москву, однако, в докладе полномочного представителя ОГПУ в Средней Азии от 4 июня 1927 г. констатировалось, что «в аул» влияние духовных управлений глубоко не проникает. Одновременно их беспокоили попытки ЦДУМ распространить здесь свое влияние, выражающееся, в частности, в открытии мухтасибатов.
В конце 1920-х гг. многим народам, в том числе мусульманским, была навязана система письменности, основанная на латинице (затем заменена на кириллицу), несмотря на возражения общественных деятелей, выступавших за сохранение исторически сложившихся в этих культурах систем письма (у мусульманских народов — преимущественно, арабица). Для ряда республик, в составе которых было множество этнических групп, был объявлен официальный «литературный» язык, назначенный попросту из какого-либо одного из множества диалектов, равноправно бытовавших в языковой среде этих народов. При этом нередко выбирались диалекты, наиболее далеко отстоящие от других родственных языков, например, для башкирского — говоры челябинских и курганских башкир (не вошедших в БАССР), наиболее далекие от татарского, впрочем, в других случаях ситуация была не лучше. Это повлекло не только начало искусственного отдаления родственных народов, таких как, например, тюркские, но и утрату мусульманской образованности, предполагавшей владение арабицей.
