Поэтому, прежде чем перейти к рассмотрению оригинальных нагуатлских текстов, поищем во «Всеобщей истории...» Саагуна, что могло бы послужить как в качестве путеводителя, так и для проверки факта существования ученых или философов среди древних мексиканцев. Так, уже начиная со «Введения» к первой книге, Саагун говорит:
«По поводу знания или учености этих людей существует мнение, что они были сведущи во многом, и это мы покажем в десятой книге, в XXIX главе, где говорится о первых жителях этой земли и утверждается, что они имели настоящих философов и астрологов»{[119]}
Во «Введении» к VI книге, полностью посвященной «изложению риторики, моральной философии и теологии мексиканского народа» и представляющей собой богатейший каталог их мнений и доктрин, мы обнаруживаем, что Саагун еще раз подтверждает подлинность всей этой россыпи данных. Он пишет:
«В этой книге будет ясно видно, что противники, утверждавшие будто все написанное в этих книгах, до настоящей и после нее, является фикцией и неправдой, говорят, как люди пристрастные и лживые, ибо то, что в ней написано, не может придумать человеческий разум, и нет такого человека, который посмел бы отвергнуть высказанные в ней положения; и если опросить всех сведущих в этом деле индейцев, они подтвердили бы, что то, о чем там говорится, свойственно их предкам и делам, которые они совершали...»{[120]}
И, наконец, чтобы не перегружать главу цитатами, ограничимся нижеприводимым текстом из X книги, в котором кратко излагается содержание одного из документов информаторов на языке нагуатл. Этот документ непосредственно касается нашей темы. Рассказывая о различных профессиях, существовавших у индейцев, Саагун пишет: «Ученый, как костер или большой факел, как хорошо отшлифованное и блестящее с двух сторон зеркало, всеми высоко ценится; человек знающий есть пример и путеводитель для других. Хороший ученый, как хороший врач, находит правильные решения, дает нужные советы и наставления, которыми направляет и освещает путь всем остальным, так как пользуется доверием и авторитетом среди них, будучи во всем безукоризненным и правдивым; для того чтобы дела шли хорошо, он создает порядок и согласие и этим удовлетворяет и радует всех, отвечая желаниям и надеждам тех, кто приходит к нему; он всем содействует и помогает своими знаниями»{[121]}.
Обращаясь к оригинальным текстам на языке нагуатл, уместно еще раз повторить, что здесь говорит не Саагун, а старые индейские информаторы из Тепепулько и Тлателолко, которые рассказывают то, что видели в юношеском возрасте и выучили в Калмекак или в высшей школе еще до прихода завоевателей. Следовательно, они говорят о вещах, хорошо им известных. Мы знаем также, что они говорят правду, потому что Саагун подробно осведомился об их моральном облике, но прежде всего потому, что подверг информацию, полученную в Тепепулько, Тлателолко и Мехико «тройному просеиванию», чтобы убедиться, совпадают ли различные версии.
