Коллекция «Мексиканских песен»
Она находится в Национальной библиотеке Мексики и, по всей вероятности, является копией более древней коллекции. Сохранившаяся рукопись относится к семидесятым годам XVI века.
Многие из песен содержат глубокие идеи философского характера, в них мы и находим то беспокойство и сомнение, которые ведут к постановке проблемы или к догадкам великой истины, причем уже не обязательно религиозной, а совершенно рациональной и человеческой.
Заслуга американиста Даниела Г. Бринтона и состоит в том, что он впервые обратил внимание на эти «Песни». Получив 28 из них в переложении на испанский язык, сделанном Фаустино Галисиа Чималпопока, он перевел их на английский язык; этот перевод был опубликован в работе, вышедшей под названием «Древняя нагуатлская поэзия»{[33]}. Несмотря на свои недостатки, часто зависящие от палеографических ошибок и плохого перевода оригинала на испанский язык, работы Бринтона должны быть упомянуты, ибо он является инициатором исследования песен, и в этом его неоспоримая заслуга.
В 1904 году эти песни были полностью опубликованы по способу фототипии доном Антонио Пеняфиэль. Данную публикацию, сделавшую общедоступной нагуатлский текст «Песен», мы и используем в настоящем исследовании{[34]}.
В 1936 году Рубен М. Кампос опубликовал перевод первой части песен, сделанный Мариано Рохасом{[35]}.
По поводу происхождения и подлинности «Песен» мы приведем авторитетное мнение д-ра Гарибая, который первый перевел и критически изучил большую их
часть:
«Происхождение этой ценной книги еще точно не определено. По ряду внутренних признаков можно предположить, что она является копией более древнего собрания или, вернее, нескольких других материалов, содержавших старые поэмы. Тот факт, что одна и та же песня встречается два, а иногда и три раза, указывает на то, что переписчик, с четким и красивым почерком, не преследовал иных целей, кроме сбора этих документов. Почти с точностью можно предположить, что копия сделана в последней трети XVI века.
О том, что собиратель их был индеец, мы ясно видим по некоторым грамматическим ошибкам, допущенным в тех редких случаях, когда встречаются испанские слова. Из указания, содержащегося в одном из примечаний, ясно видно, что песни предназначались для духовного лица. Нельзя точно установить, для кого именно; хотя некоторые склонны думать, что они собирались для отца Саагуна, но в такой же мере можно предположить, что это делалось для отца Дурана, который тоже занимался подобным делом, о чем свидетельствует его «История Индий», являющаяся не чем иным, как переводом старых мексиканских рукописей. Наконец, это мог быть один из тех священников, работы которых погибли.
