Ровно в полночь круглое бельмо луны подёрнулось рваными тучами, по земле пробежала холодная судорога кладбищенского дуновения ветра, и вся округа затаилась в безмолвном ужасе, невесть откуда взявшегося небытия. Даже неугомонная листва осин застыла на поникших долу ветвях. Матёрый секач подавился жёлудем, а пегий заяц за дубом окаменел сердчишком, прижав трепетные ушки к костлявой спинке. В природе учредился замогильный ужас и мракобесие.
Одинокий серый волк прекратил тягостно выть и жёлтым глазом впёрся в белесый лунный диск, как бы выжидая своего часа. Когда же время приспело, зверь вытянулся в струну до треска в сухожилиях и увеличился в размерах, лопаясь шкурой по загривку, сбрасывая шерсть с боков и становясь на задние лапы.
— И-эх, мать твою, — в следующую минуту прорычал оборотень, принимая человеческий облик молодого парубка в расшитой косоворотке, плисовых штанах и смазных сапогах всмятку.
Новоявленный парень поправил картуз с лаковым козырьком и погрозил кому-то кулаком в темноту:
— Ужотко доберусь до вас, аспиды! — но тут же осадил сам себя:- Не балуй, Лазарь, такой уж закон нашей природы, чтоб не всё сразу, а за одну ночь наворотить столько, что людишки потом и за месяц не разгребут.
После проверки голосовых связок, Лазарь покрутил головой, приведя в порядок шейные позвонки, и захрустел суставами по дороге, всё более походя на ловкого человека. И хотя молодой оборотень первый раз выходил на дело, инстинкт вёл его по верной дороге вселенской нечисти. Но знал одно: раз Князь Тьмы выбрал именно его из всей молодой стаи, то вложит и понятие, кого, как и за что прибрать к надёжным рукам. То есть, где отыскать нужного живого человека, и что с ним сотворить на страх всему околотку, чтобы содержать двуногих в узде и подчинении.
Лунный свет едва продирался сквозь грязные стёкла старой часовни, смутно освещая скорбную юдоль последнего приюта отлетающей души. Отбрасывая на затоптанный пол зловещие блики с отполированных боков, посреди кладбищенской пристройки покоился богато убранный гроб с плотно закрытой крышкой. Часовенка, как и сам погост, давно нуждались в уходе, но по причине отдалённости от села, томились в запустении от весенней Радуницы до осенних Дедов, самых главных дней поминовения усопших. Поэтому редкий путник обходил эту погибель стороной, а верховой не придерживал коня, летящего стрелой мимо страшного места. И лишь могильные кресты в полнолуние роняли на землю свои распятые тени прямо под ноги нечаянному путешественнику.
