Вторая же ветвь обращённого русалочьего племени, называемая в живом народе навками, были самыми зловредными и кровожадными из всего подводного царства. Они обычно являлись перед облюбованной жертвой в образе любимого и родного человека, заманивали его сладким словом на край обрыва или пропасти, где сталкивали легковерного на самое дно, разбивая оного вдребезги о каменья и коренья. И не было от них спасения ни днём, ни ночью, ни молодому, ни старому, ни мужику, ни бабе, не говоря даже о старцах и старицах по монастырям. Единственно, чего боялись навки, это когда их называли женским именем. То есть успел окликнуть нечисть Танькой, Манькой, а не то и вовсе Анной-Терезой, тут навке и безвозвратная погибель, даже водяному не успеешь пожаловаться.
Вот про такие чудесные чудеса и поведал всей нечистой компании под ледяными сводами купец второй гильдии Захарий Корж. А закончил речь в одну строку с новыми знакомыми:
— Да что тут говорить? Не ко двору в нашем тёмном мире русалки и их пиявки подколодные. Посильно творим укорот губителям верхнего племени. Главное, не даём бабью брать верх над нашим домостроем. На том стоим, а где надо и костьми ляжем! — воздел под самый свод свой синий кулак Захарий.
— Вот и мы пошли по миру, чтоб огнём и мечом прививать толерантность патриархальному электорату замогильной глуши, — выскочил опрятный прибалт Якоб. — Пусть зреет плод демократичного понуждения по пустошам хуторов и мыз! — и он встал рядом с купцом второй гильдии.
— Оле, оле! — просто прокричал викинг и ударил по щиту. — Закажем реквием не только по Сигги, но и по Халлус из замка Хеломсдраг!
— За ближайшим Круглым Столом рассмотрим вопрос о возможно бережном отношении к смертным, как к фундаментальной кладке нашей основы, и организуем фонд моральной поддержки всё ещё живым, — без эмоций веско произнёс лорд Бенджамин, по привычке сгребая рукой морщины на высокий государственный лоб и тоже вставая в общий ряд.
— Точно так! — взвизгнул милорд Брус, всовываясь в общую шеренгу и вытягиваясь во фрунт. — Рыцари Печального Образа будут рады новой забаве по сохранению рода человеческого.
Адвокат Броня Жилетт, со стороны посмотрев на этот стихийный митинг, скорбно изрёк:
— Да человечки и без нас сведут себя в могилу. И если не войной, то уж точно своим техническим изобилием.
