Внутри нее что-то перевернулось. Элла хотела сопротивляться Марку, сжимала и разжимала кулаки, упиралась ему в плечи, но ее тело безвольно таяло, а разум, затуманенный столь неожиданными приятными ощущениями, забыл о том, как сильно она ненавидит своего сводного брата. Он вдруг пробрался через каменную стену ее сознания, сломил волю, заставил подчиниться.
Его хриплый стон вывел ее из сладкого тумана. Элла ощутила, как его теплые ладони забрались ей под свитер и гладят спину. Сам Марк выглядел весьма обескураженно, когда она выдохнула: «Нет!»
— Элла? — ему едва удалось выговорить ее имя.
— Остановись, пожалуйста!
Оттого, что ее предательское тело так тянулось к нему, Элла едва не заплакала. Марк прижал ее к себе еще теснее, обхватив за тонкую талию.
— Я не сделаю тебе больно, — пообещал он не своим голосом.
— Это ты, Марк! Я никогда не допущу, чтобы ты снова трогал меня, понимаешь? — с отчаянием воскликнула Элла, собирая остатки воли в кулак.
— Я и сейчас тебя трогаю.
— Ты хочешь, чтобы я ненавидела себя так же, как тебя? Отпусти меня. Или… — она задохнулась от собственной беспомощности: кого она обманывает? Марк не остановится, пока не достигнет цели. Именно для этого она здесь. — Или сделай, что намеревался, только быстрее покончим с этим. Все равно я не смогу больше смотреть на себя в зеркало без отвращения.
Ему будто дали под дых. Вот она, Элла, в его руках и он собирается довести начатое до конца. Марк не помнил, чтобы так заводился. Еще ни с одной женщиной. Почему он решил, будто Элла сдалась? Ему следует проучить ее, но он так сильно ее хочет, что не может мыслить связно! А она все твердит о том, что ненавидит его и себя и все в таком духе. В ее огромных глазах затаились слезы. Черт. Ему стало не хватать воздуха.
— Видит Бог, Элла, я пытался по-хорошему!.. — он сам не поверил, что говорит это.
Сладкий туман, который накрывал их всего пять минут назад, бесследно исчезал.
— У тебя изощрены основные человеческие понятия. Для тебя хорошо то, что для меня плохо!
— Я наделал ошибок, — признал он жестко.
— Лучше застрели меня!
У нее больше не осталось ни сил, ни желания слушать его, смотреть на него и чувствовать, как сжимаются и разжимаются его ладони у нее на талии. А еще хуже было замечать красную отметину на его лице и понимать, что она так и не смогла причинить ему большего вреда.
— Хочешь, чтобы я достал пистолет? — сердито бросил он.
— Ты чертов мазила! Нужно было сделать это сразу! — ее голос предательски дрожал.
