Я перекатился по снегу.
Троица подходила, на ходу перезаряжая пистолеты.
У меня оружия не было. Конечно, в Особой группе я состоял недавно, да еще «сигнальщиком», кто ж мне его доверит?
Они же Федора убили, дошло до меня. Просто взяли и убили его! Только что, на моих глазах… а сейчас будут убивать меня!
Нет! Ярость закипела. Ярость проснулась. Зароилась ржавой крупой, загудела жадной мошкарой.
Что ж Никита, зря ты меня этому научил. Зря втянул меня во все это.
Я ударил по ним. Как тогда, давным-давно, в школе, не осознавая своих возможностей. Нечаянно, неумышленно ударил по Штырю и его приятелям. Как вполне осознанно, желая узнать пределы своей силы, ударил по тому маньяку.
От души влепил по подступающей ко мне с пистолетами наперевес троице черным вихрями, пляшущими тенями.
И мошкара черными молниями метнулась к ним на встречу, впилась в них, подхватила, отбросила назад.
Спутники Никиты полетели к «субару», смешно выставив вперед руки, выгнув спины, будто бумажные куколки.
Никита понесся назад, разрывая грязь ботинками, колени его выгнулись, он с воплем оторвался от земли, ногами вверх и головой вниз, и с силой уткнулся лицом в землю, в присыпанную снегом разъезженную колею.
Я пошел им на встречу, не ослабляя давления незримой силы, которая бушевала сейчас вокруг, поднятая моей волей. Упиваясь этой властью, не зная ее границ и пределов, не зная ее тайных управляющих механизмов. Ничего не зная, действуя по наитию.
Это ведь было основным принципов «минусов», «кукловодов», и «проводников» и всех прочих. Действия подсознания, скрытых ресурсов человеческого организма. То, что они привыкли скрывать от остальных, кичась своей избранностью, тщательно оберегая свою тайную власть от людишек.
Вот вам ваша избранность! Вот вам!
Их расшвыряло по пустырю, как котят.
А впереди в снегу, где остались рытвины от ног взмывающего в воздух Никиты, я увидел предмет, выпавший у него из-под куртки.
Тонкий прутик густого зеленого цвета.
Я невольно остановился, не обращая внимания на брошенных в грязь «проводников», на Никиту, забыв даже про погибшего Федора, чья расстрелянная машина была у меня за спиной.
Я нагнулся и поднял этот прутик, разглядывая его, ощущая исходящий от него ток, попадая под его воздействие. Замер, зачарованный им.
