Вот так Анджелантонио и оказался в кошмарной траншее в лесу в окрестностях Вриньи, недалеко от окруженного великолепными виноградниками Реймса, с приказом любой ценой отстоять высоту номер двести сорок, которую днем и ночью обстреливала германская артиллерия. Из-за плохой погоды траншея была почти наполовину затоплена грязью. Отсюда Анджелантонио видел колонны мирных жителей, покидавших столицу Шампани, – те больше не могли укрываться в винных погребах, где прятались от германских бомбежек с начала войны. Также он видел, как его товарищи гибли один за другим от разрывов снарядов или отравления газами, против которых были бесполезны маски из полагающегося по уставу комплекта – марлевые повязки, пропитанные антихлором.
Очень скоро поведение Анджелантонио стало странным, а в дни накануне праздника Тела Христова 1918 года он окончательно сошел с ума. Однажды ночью, когда солдаты спали, воспользовавшись передышкой и своей, и вражеской артиллерии, Анджелантонио нес караул и принял крыс, шнырявших между заграждениями из колючей проволоки, за развернувший атаку отряд противника и криками перебудил всю роту. Сбитые с толку тревогой итальянцы и французы, делившие блиндажи, стали обстреливать вражеские позиции; через некоторое время немцы открыли ответный огонь, причем никто не понимал, что происходит. Через час истеричной и бессмысленной перестрелки капитан Монфальконе приказал прекратить огонь.
– Идите спать. Все спокойно, никто нас не атакует.
На следующую ночь Анджелантонио принял уханье совы за тайные сигналы к новой внезапной атаке и опять разбудил роту. Через полчаса яростной перестрелки, в которой никто не пострадал, но которая изрядно потрепала нервы воюющих с обеих сторон, итальянский капитан проявил инициативу и во второй раз приказал прекратить огонь. Тишина снова сошла на лес, но солдатам в ту ночь больше не спалось.
На третью ночь, прежде чем залезть под одеяло, капитан Монфальконе, студент философского факультета в Лукке, также не понимавший, что он делает в Шампани, приказал позвать Анджелантонио.
– Послушайте, Пальмизано. Если вам опять покажется, что нас атакуют, придите и скажите мне. Не будите больше никого, если только не хотите, чтобы вас тут же расстреляли.
Не успел капитан закрыть глаза, как раздался отчаянный крик:
– За Италию!
Монфальконе одним прыжком выскочил из постели и увидел, что Анджелантонио в одиночку бежит на вражеские позиции. Поскольку ему запретили будить остальных, он, решив, что их атакуют, начал контратаку самостоятельно.
