На четвертый день полета посмотреть на бои пришла сама Обаха, и, естественно, Звягинцев, неотрывно следующий за ней по кораблю, как хвостик. У самого техника во время перелета занятий не так уж и много, бортинженер, пока звездолет исправен, вообще занят лишь контрольными осмотрами систем, и по-настоящему начинает работать только если что-то стряслось… переводя на понятный язык — в условиях современной техники — почти никогда. На корабле он как топливный бак — вроде и на динамические характеристики не влияет, но, в то же время, без него никуда.
— Можно и мне? — поинтересовалась Жаклин.
— На здоровье, — хмыкнул старшина. — Смотреть мы никому не запрещаем.
— Нет, поучаствовать, — пояснила девушка.
По рядам десантников прошел гул, в котором слилось сразу несколько оттенков — от удивления и иронии до восхищения. Здоровяк О'Хара, который как раз стоял в спарринге с Аароном Стэмплтоном, и чья победа была уже в паре ударов, и тот отвлекся от схватки, на секунду выпрямившись и открывшись. Его соперник же не растерялся, воспользовавшись преимуществом и отменным хуком отправил Майкла в нокаут.
— Так нечестно! — воскликнул кто-то из солдат. — Жеребьевка уже прошла!
— Это кто там у меня такой говорливый проснулся? — прикрикнул Джон. — Винсент, ты, что ли? Честно, или не честно — решать не тебе. Есть рефери, его слово и станет крайним.
Под рефери, несомненно, подразумевался я, то есть тот человек, у которого было огромное желание проучить зарвавшуюся девчонку. Так, чуть-чуть, чтобы пропало желание пререкаться с командиром, и за меня решать, что черное, а что белое.
— Ну, поскольку жеребьевка уже прошла, как справедливо заметил ван Ванкелен, — произнес я, зашвыривая пустую банку из-под «Тархуна» в сторону массивных наружных дверей шлюза. — То есть единственное предложение — флот-лейтенант Обаха встанет в спарринг с чемпионом сегодняшнего дня.
Со стороны бойцов долетело несколько смешков. Да уж, против Иширо или Су она не имели ни единого шанса. Впрочем, Жаклин это ничуть не смутило. Она сняла форменную куртку, оставшись в облегающих черных леггинсах и футболке, и начала разминку, сделав несколько быстрых нагибаний.
— Бедные космофлотцы… — прошептал Рутц, сидевший как раз над моим ухом.
— Это почему еще? — удивился я.
— Представляете, товарищ рейд-полковник, каково им приходится наблюдать женщин в такой форме, если у тех не такие потрясающие, как у флот-лейтенанта ноги и… ну, вы меня понимаете, — пояснил фельдшер.
