На ужин подали жаркое из говяжьих ребрышек, морковь в карамели, шпинат со сливками и маринованную свеклу. Альва наслаждалась каждым кусочком, который подносила ко рту, однако ни разу не взяла на вилку столько, сколько хотелось бы, – негоже прослыть чревоугодницей. Но какое же это было удовольствие! Еще лучше, чем обмен остротами. Даже если Уильям окажется не семи пядей во лбу, по-крайней мере питаться она будет прекрасно, как и представляла себе тем вечером в Гринбрайере. Лишь за одно только это она была благодарна Консуэло.
Беседой за столом заправлял Командор. Вначале он поведал о своем детстве на ферме отца на Статен-Айленде, после чего принялся потчевать всех волнующими историями о своих путешествиях по диким рекам Никарагуа и Нью-Джерси на пароходе. Рассказы мистера Вандербильта были гораздо скромнее – он пересказал родословную семьи Вандербильт, а затем упомянул, как тоже занимался фермерством, пока отец не привлек его к железнодорожному бизнесу.
Командор сказал:
– Все не так просто. Когда он был мальчишкой, я понял – точно не семи пядей во лбу. Пустомелей его называл. Вечно он куда-то уходил. Тогда я решил: «Раз любит ходить, пусть ходит за плугом!» И отдал ему ферму, потому что здесь от него толку не было. Однако этот хитрый лис показал мне, на что способен! Никогда еще ферма так не процветала. И я отдал ему весь бизнес: все дороги, дела, расчеты, – весь бизнес, ей-богу, и теперь мы получаем доходы, которые раньше нам и не снились.
– Мне кажется, разговоры о прибыли не очень интересны мисс Смит, – невозмутимо произнес мистер Вандербильт. – Наверняка она предпочитает темы, более близкие женщинам. – И он поинтересовался здоровьем ее отца, разузнал о каждой из сестер и попросил рассказать о годах, проведенных в Париже.
Что же, пора продать себя еще раз.
Альва сообщила им, что училась в хорошей школе:
– …Хотя, конечно, ездить в город мне нравилось больше, чем сидеть в душном классе. Моя мать часто бывала в обществе и при дворе. Мы ходили в оперу, на балет, спектакли и концерты. Je parle tres bien le français[15], как вы могли догадаться. Прекрасное детство. Очень много внимания в моей семье уделяли искусству и красоте. Признаюсь, когда-то мне хотелось быть дочерью императрицы Евгении. Но больше не хочется, – добавила она. – Моя доля не может быть прекраснее.
В завершение самого изысканного ужина, который Альва ела в течение года или даже дольше, Командор поднял бокал великолепного портвейна «Гаррафейра» и заявил:
