Мэй надавил на дверь. Она не сдвинулась с места.
— Помоги мне закрыть эту чертовщину, — приказал он.
Из угла рта у Герцога текла слюна, и он улыбался, глядя на красную стрелку, торчащую у него из бедра. Мэй выдернул стрелку и хлопнул Герцога по лицу.
— Давай, — сказал он пересохшим горлом. — Помоги мне с этой дверью.
Герцог моргал, стараясь избавиться от жжения в глазах. Он налег на дверь плечом и стал толкать, стоя на резиновых ногах. Он почувствовал какую-то подвижку.
— Это дверь сдвинулась или я скольжу?
— Ты со своим чертовым газом.
— Он принадлежал тому охраннику, которого ты вырубил, — заявил Герцог.
— Давай вместе. На счет три.
— Ладно.
Но не успел Герцог приготовиться, как чья-то рука похлопала его по плечу. Другая рука, протянувшись мимо него, ухватилась за дверь. Герцогу внезапно стало плохо.
— Мэй, где ты?
— Прямо здесь, — ответ пришел справа. Герцог, моргая, пытался определить, кто находится с ним рядом, но не мог сфокусировать глаза.
Новая фигура оттащила его от двери, и в его затуманенном мозгу пробудилось мужество. Он резко повернулся, вкладывая весь вес своего тела в удар, который должен был заставить нападавшего подумать дважды перед тем, как вставать у него на пути. Однако на полпути его мозг взял контроль над глазами настолько, что он смог признать улыбающуюся физиономию корабельного андроида. Герцог хотел было придержать удар, но его кулак уже погрузился в висок Чарлза. Синтетическая плоть промялась до металлического скелета. Раздался громкий треск, за которым последовали несколько быстрых хлопков и щелчков. Герцог смотрел, как его кулак превратился в пресловутую «яичницу всмятку».
Из-за стрелки и из-за газа Герцог ничего не чувствовал. Он вытащил руку из физиономии Чарлза и посмотрел на нее. Он все еще сжимал кулак — совершенно разбитый. Ему это показалось невероятно смешным, поэтому он засмеялся.
Потом его вырвало, и он начисто отрубился.
Когда Герцог пришел в себя, он обнаружил, что в нос ему вставлены трубки, а Чарлз накачивает туда какую-то жидкость. Реакция Герцога была мгновенной. Он закашлялся.
Мэй находился неподалеку — прислонившись к стене, он прыскал себе в рот спреем, объясняя, что это компенсирует воздействие усыпляющего газа.
С изумлением Герцог обнаружил, что голова у него проясняется. Вместе с этим он ощутил растущую боль в правой руке. Он отвел свою голову в сторону от Чарлза.
— Хватит, — сказал он. — У меня от этого рука начинает болеть.
