Склонившись над кроватью, она погладила мягкую щеку и прошептала:
– Рози?
Никакого ответа, даже намека.
– Рози, солнышко? – громче повторила она.
Губы девочки дрогнули, а на бледном лбу меж бровей наметилась складка. Лиз захотелось разгладить ее пальцем, на цыпочках прокрасться вон из комнаты и тихо прикрыть за собой дверь. Но нет, нельзя.
– Пора вставать, – твердо проговорила она, готовясь к неизбежной лавине возражений.
Раскрывать шторы без толку, на улице по-прежнему темно, однако Лиз все равно отдернула их в надежде, что противный скрежет металлических колец о железный карниз вместо нее нарушит сон Рози.
– Солнышко, давай-ка поторапливайся, – сказала она с напускной веселостью, – уже одеваться пора.
Рози тяжело вздохнула – звук получился каким-то пустым, словно из пещеры.
– Нет, я же только что легла. Разве уже утро?
Ну что ж, по крайней мере, она проснулась.
– К сожалению, да.
Лиз щелкнула выключателем настольной лампы, стоявшей возле кровати, и сама зажмурилась от залившего комнату безжалостного света.
– Не надо! – пробурчала Рози, но мать сдернула с нее розовое цветастое одеяло, стараясь не смотреть на худенькое, дрожащее тело, съежившееся на белой простыне. Инстинкты наперебой приказывали ей накрыть девочку, укутать ее, как младенца, и поплотнее подоткнуть края.
– Пойду приготовлю завтрак. Через двадцать минут выходим.
Из спальни, расположенной по другую сторону тесного коридора, до Лиз доносилось бормотание Рози. Девочка принялась надевать школьную форму, которую накануне вечером аккуратно сложила на стуле возле письменного стола. Стены в их старом рыбацком доме были толстыми, и слов не разобрать, однако Лиз догадывалась, о чем бормочет дочь: «И зачем мне к Джин? Я уже взрослая и сама прекрасно справлюсь».
Достав из соснового буфета возле раковины коробку с хлопьями, Лиз поставила ее на белый пластиковый стол. Рядом положила ложку и поставила миску. Есть Рози, конечно, не захочет. Оно и неудивительно – в полшестого утра-то. К тому же у Джин девочка непременно перехватит пару тостов. Но отправлять дочку из дома на голодный желудок ей не хотелось. Как-то это неправильно.
Чайник закипел, Лиз налила себе чаю и заметила на бело-синей чашке небольшой скол, которого – она готова была поклясться – еще вчера не было. Она развернула чашку, чтобы скол оказался с противоположной стороны, и отхлебнула чай.
Чувствуя, как от горячей жидкости по телу разливается приятное тепло, Лиз на миг прикрыла глаза и постаралась вспомнить, не забыла ли чего.
