Иннокентий Филиппович сделал строгое лицо.
— Голос, Джильда! Дай голос! — сказал он.
Собака прижала уши, вскинула мордой и беззвучно, как от зевоты, раскрыла пасть. Иннокентий Филиппович повторил приказание. Джильда снова вскинула мордой и громко тявкнула.
— Хорошо! — удовлетворенно сказал Иннокентий Филиппович. — Молодец, Джильда!
Зинаида Сергеевна поставила электрический чайник, накрыла на стол и подошла к Иннокентию Филипповичу. Она не видела мужа больше месяца, но вот она подошла к нему, и, как ни странно, говорить было не о чем.
— Ты здоров? — спросила она.
— Конечно. Что со мной сделается? — ответил он рассеянно. — Еще сто лет протяну.
И стал снимать сапоги.
Она все допытывалась, что нового в Косьве, но Иннокентий Филиппович ничего не рассказывал, отделывался шуточками и прибаутками, обещал рассказать как-нибудь в другой раз. Ясно, он не понимает, что Косьва серьезно интересует ее. И у Зинаиды Сергеевны поднималась досада на мужа. В каждый свой приезд он приносил с собой ветер из другого, полного деятельности, незнакомого мира; ее тревожило, причиняло страдание то, что этот мир так далек от нее, а он не понимал, что заставляет ее страдать. Ее раздражало и то, что, приезжая сюда с удовольствием, как на отдых, он вместе с тем не переставал думать о своих заводских делах. Зачем он жалуется тогда на усталость, на то, что его не отпускают с завода, что ему трудно жить без нее? Он ведь сам не хочет бросить завод. И в то же время настаивает на том, чтобы она оставалась в Москве, сторожила московскую квартиру…
На другой день после приезда Иннокентий Филиппович уговорил ее пойти в студию Симонова на «Таланты и поклонники». Зинаида Сергеевна вечность не была в театре, а у Симонова не бывала еще никогда, но лучше бы она и не ходила. Молодые актеры с таким блеском провели спектакль, что Зинаида Сергеевна совсем расстроилась. Так, глядя на других, случайно замечаешь свою старость.
В антракте Иннокентий Филиппович вспомнил почему-то, как он весной ездил на охоту и убил двух русаков. Рассказывая об этом, он оживился, точно вдруг заскучал по Косьве. Зинаида Сергеевна представила себе лес, пушистого серого зайца с раскрытыми удивленными глазами, и ей так мучительно захотелось увидеть это самой, что она раздраженно сказала:
— Я не хочу об этом слышать.
Весь вечер она больше не разговаривала с Иннокентием Филипповичем, но ее молчание как будто нисколько не тревожило его.
Прошло еще два дня. А на третий, когда Иннокентия Филипповича не было дома, позвонили из Косьвы и попросили передать, чтобы он немедленно возвращался, — отдел технического контроля автосборочного завода забраковал всю последнюю партию труб для тяги рулевого управления.
