Наконец, когда кони совершенно падали без сил, задержались мы на пятый день на Джиде, где нас безрезультатно бомбили самолёты большевиков. Мы стояли в долине целые сутки, давая людям и лошадям возможность отдохнуть. Солдаты купались в реке, животные щипали сочную траву. Не жалели еды, щедро раздавая её. Благодаря бурятам, которые устроили временную почту, Унгерн знал о передвижениях большевиков, даже знал отряды, их численность и фамилии командиров. Теперь нас преследовала большевистская кавалерия с двумя дивизионами горной артиллерии. Войска наших преследователей были рассеяны по всей Монголии: на левом берегу Селенги и в Троицкосавске. Из Иркутска, по Тункинскому тракту к озеру Косогол и к Хатхылу, были также посланы значительные силы, все же дороги и тропы, ведущие к российской границе, были под постоянным наблюдением летучих отрядов. Почти сто тысяч человек охотились на наш отряд, состоящий едва ли из шести тысяч партизан.
Однако Унгерн не падал духом, потому что очень рассчитывал на умение и быстроту своего отряда. Двигаясь вдоль Джиды, встречал барон много казаков-охотников, но мобилизовал только молодых и холостых. Жители хуторов, неимоверно гостеприимные, щедро снабжали унгернцев продуктами питания, а взамен получали золото и разные товары. За станицей Жагирской нас догнали большевики, но, благодаря нашей отлично устроенной засаде, они отказались атаковать Унгерна с близкого расстояния. С того времени они постоянно двигались за нами, но на соответствующем расстоянии, часто атакуемые арьергардом генерала Резухина.
Около станции Асаргинская мы переправились через Джиду, входя в цепь гор, лежащих между Россией и Монголией. Вначале попадались нам бурятские улусы и охотничьи шалаши, потом погрузились мы в глухую девственную тайгу, где впервые среди столетних сосен и берёз раздавались резкие звуки военной команды. Среди зарослей, где до сих пор мелькали только гибкие тела оленей и серн, передвигались сотни вооружённых наездников, орудия, госпитали, стада тягловых и рогатых животных. Время от времени на крутом скальном обрыве нас приветствовал глухим рёвом медведь, прогоняемый вскоре выстрелами солдат, или же рысь пыталась прыгнуть на шею какого-либо коня или же всадника, но прежде, чем она это делала, замеченная быстрыми глазами монгола или татарина, падала мёртвой.
Тайга не слишком приветливо встречала непрошенных гостей, ставя на пути завалы из стволов деревьев и острых камней, шумящие водопады или глубокие скальные расщелины, широкие озерца и топкие болота.
