— От чего?
— От всего.
— А кто она?
— Сначала я хочу узнать, примете ли вы мое предложение,— сказал Пелтхэм.
— Я должен знать об этом подробнее,—возразил Мейсон.
— Что, например?
— От чего вы хотите защитить ее?
Пелтхем опустил глаза и несколько секунд разглядывал ковер.
— Она здесь,— сказал Мейсон.— Почему вы не пригласите ее сюда?
Пелтхем посмотрел на адвоката.
— Поймите, мистер Мейсон. Никто не должен знать, кто эта женщина.
— Почему?
— Это динамит.
— Что вы имеете в виду?
— Просто, если узнают о любой связи этой женщины со мной, поднимется дьявольский шум, чего я и пытаюсь избежать.
— Кто и что она для вас?
— Для меня она — все,— твердо ответил Пелтхем.
— Если я вас правильно понял, вы хотите, чтобы я защищал женщину, не зная, кто она?
— Точно.
Мейсон засмеялся.
— Бог мой! Приятель, вы слишком многого хотите!
— Да.
— Но вы просите невозможного. Я не могу представлять клиентку, не зная, кто она.
Пелтхем встал. Он направился к двери, которая вела из кабинета Мейсона в коридор.
— Прошу прощения за свободу передвижения в вашей конторе, мистер Мейсон,— извинился он, открывая дверь, и вышел. Мейсон услышал какие-то неразборчивые переговоры, и вскоре дверь отворилась.
Пелтхем пропустил вперед женщину, закутанную в наглухо застегнутый черный непромокаемый плащ мужского покроя, который был ей явно велик. Поля маленькой шляпки скрывали лицо женщины. К тому же верхнюю часть лица закрывала маска, сквозь прорези которой блестели два маленьких глаза.
— Проходи, дорогая, и садись,— сказал Пелтхем,
Женщина медленно прошла и села напротив адвоката. Мейсон видел только изящную линию подбородка и ярко-красные губы. Ничто не говорило ни о возрасте, ни о личности этой женщины. Она неподвижно застыла в кресле, сложив на коленях руки в черных перчатках. Мейсон взглянул на ее ноги и увидел галоши, которые тоже были явно велики ей.
— Здравствуйте,— сказал Мейсон.
Она не могла не слышать, но оставалась неподвижной и ничего не ответила. Мейсону эта ситуация показалась смешной.. Но Пелтхема, по-видимому, все это не смущало. Он снова достал из кармана бумажник и вытащил из него банкноту.
— Эта бумажка стоит десять тысяч долларов, мистер Мейсон. Можете убедиться в том, что она подлинная.
Он протянул банкноту Мейсону, который рассмотрел ее и вернул ему обратно.
— У тебя есть ножницы, дорогая? — спросил Пелтхем.
Женщина молча раскрыла черную сумочку, достала маникюрные ножницы и протянула Пелтхему. Держа в левой руке банкноту, а в правой — ножницы, тот осторожно начал разрезать бумажку надвое так, чтобы на каждой из частей остался номер. С последним щелчком ножниц на стол Мейсона упал кусочек, равный по площади примерно одной трети всей банкноты.
