— Боже мой! Вы полагаете, что он собирается напечатать услышанное?
— Естественно. Я думал, что вы в курсе.
— Боюсь, что мое знакомство, с американскими обычаями чересчур поверхностно. Я принял его рвение за обычное любопытство. Даже не представлял себе…
— Иными словами, вы не хотите разглашать свои истории? — удивился Кирк.
Не ответив, сэр Фредерик быстро повернулся к Чарли.
— До свидания, сержант, был счастлив познакомиться. Вечером увидимся. — Потом схватил изумленного Кирка за руку и потащил на улицу. — Какую газету представляет ваш мерзавец?
— «Глобус».
Сэр Фредерик остановил такси и, усевшись вместе с Кирком в кабину, приказал шоферу:
— В редакцию «Глобуса».
Какое–то время они ехали молча.
Наконец сэр Фредерик заговорил:
— Наверное, вас грызет любопытство, мистер Кирк?
— Надеюсь, вы не считаете, что это мое нормальное состояние?
— Да, я знаю, что могу положиться на ваше благоразумие, мой мальчик… За завтраком я изложил только часть истории Евы Даренд, но даже и ее нельзя публиковать. По крайней мере не сейчас и не здесь…
— О Господи! Вы имеете в виду…
— Я имею в виду, что долго шел по следу и добрался почти до конца. Еву Даренд не убивали в Пакистане. Она убежала. Я даже догадываюсь каким образом. Более того…
— Неужели?! — воскликнул Кирк.
— Пока я ничего не могу вам объяснить.
Больше они не разговаривали до самой редакции.
А в это время в кабинете редактора городского отдела Билл Ренкин возбужденно докладывал своему шефу:
— Материал настолько великолепен… — Он запнулся, почувствовав на своей руке чьи–то стальные пальцы, и, повернувшись, увидел лицо сэра Фредерика Брюсса. — Почему… э-э… здравствуйте, — пробормотал Ренкин.
— Произошла ошибка, — объявил детектив.
— Разрешите мне объяснить, — вмешался Кирк, пожимая руку редактору и представляя ему сэра Фредерика Брюсса. — К несчастью, Ренкин, здесь ничего не поделаешь. Сэр Фредерик, не знакомый с методами работы американской прессы, не понял, что вы присутствовали на завтраке в качестве репортера. Он полагал, что вы руководствуетесь простым любопытством. Поэтому мы просим вас не публиковать ничего из услышанного за завтраком.
Ренкин побледнел.
— Как? Но я…
— Просьба относится к вам обоим, — добавил Кирк специально для редактора.
— Наш ответ будет зависеть от причин такого заявления, — произнес редактор.
— Моя причина — уважение к Англии, — объяснил сэр Фредерик. — Я не знал ваших обычаев. Но теперь скажу, что, напечатав хоть слово из утренней беседы, вы серьезно помешаете правосудию.
